Елена Вяхякуопус - русская, в 1981 году окончила факультет 

психологии МГУ. С 1987 года живет в Финляндии. Работает психотерапевтом.

 Моими пациентами, кроме финнов, бывают и эмигранты из других стран, в том числе из России. Каждый из них приходит со своими, особыми проблемами, которые одновременно в чем-то похожи между собой. Часто эмигранта волнуют три вопроса: «Почему финны меня не любят (варианты: не замечают, отвергают, презирают, ненавидят)?»; «Почему мне здесь так тяжело (скучно, тоскливо, грустно)?» и «Что мне нужно сделать, чтобы стало легче?». У меня нет однозначных ответов на эти вопросы, но все же опыт эмигрантской жизни и психологической практики помогают мне анализировать конкретные ситуации и, как это обычно делают психологи, вместе с обратившимся ко мне человеком пытаться зажечь свет в «темном зале» его жизни, чтобы, если уж невозможно убрать «провалы в полу»,  он мог бы их обойти.

  Финны нас не любят

Дело обстоит еще хуже - нас вообще почти никто не любит. К эмигрантам часто относятся с непониманием и неприязнью во многих странах мира. В Берлине мне советуют «быть осторожнее с этими восточными немцами», друзья из Канады говорят о том, то «никому мы здесь не нужны» и твои финны - хотя бы европейцы», а один замечательный ученый-шотландец, живущий во Франции, регулярно жалуется мне то на «этих французов», с предубеждением относящихся к его акценту, то на «этих иностранцев», подальше от которых он вынужден переезжать во все более дорогие пригороды Парижа. Одни и те же жалобы я слышу, увы, от большинства моих друзей-эмигрантов.

Почему же люди не любят пришельцев, не таких как все, не вписывающихся в норму? Может быть, потому, что пришелец приносит с собой чужие, странные представления о жизни, он непредсказуем, он сомневается в том, что традиция и опыт сделали несомненным. Пришелец кажется опасным для устойчивости культурной общности народа. Даже если он хорошо говорит на языке местных жителей, его не понимают, потому что за одинаковыми словами стоят разные понятия, разные чувства. Местные жители считают себя хозяевами своей страны, а пришельца - гостем, обязанным вести себя в соответствии с правилами хозяйского дома. Пришельцу же не нравится, что только от него требуют изменений и приспособления к местной культуре. Он желал бы больше  взаимоприспособления, взаимоизменения. Он начинает с того, что наивно и длинно рассказывает, надеясь объяснить «хозяевам» прелесть и разумность обычаев своей земли, все более убеждаясь в том, что его не понимают и не хотят понимать. Напряжение в отношениях только растет. Пришелец устает от усилий приспособиться к новой культуре и утомляет других, потому что от общения с человеком, который говорит и ведет себя не так, как ты привык, устаешь.

Финны, например, устают и от русской привычки «изливать» свои чувства, от слишком близкого физического контакта - они не любят, когда их берут под руку, стоят к ним близко и т.п. А мы, со своей стороны, обвиняем финнов в            замкнутости, слабой эмоциональности. Сдержанность
в выражении эмоций характерна не только для финнов. Вспомним Зощенко: «У них (иностранцев)
морда, как бы сказать, более неподвижно и презрительно держится, чем у нас. Как, скажем, взято у них одно выражение лица, так и смотрится этим выражением лица на все остальные предметы». То, что мы считаем «замороженностью», можно понимать и как выдержку, уважение к личностной независимости другого и нежелание выносить свои душевные переживания на общий суд. Как психолог, я не считаю финнов эмоционально слабыми. Мне кажется, разница тут не в силе, а в форме выражения эмоций. Я занималась некоторое время интенсивной психотерапией, выслушала не одну откровенно рассказанную историю жизни - .драмы, разыгравшиеся в глухих финских деревнях, по накалу страстей и необычности сюжета не уступали всем прочитанным мною классическим трагедиям.

Не зная местных представлений о времени и дистанции общения, не понимая обычаев и манер одеваться, ходить, говорить, завязывать знакомства, пришелец раздражает окружающих своим внешним видом и поведением. Я тоже когда-то имела глупую привычку брать под руку моих коллег- финок, идя с ними по улице, не замечая, как неловко и стесненно они себя при этом чувствовали.  Меня, в свою очередь, долго раздражала привычка моих коллег приветствовать друг друга рукопожатием (особенно если дело происходило в столовой). Позже я узнала, что это не худший способ приветствия - например, французы, не взирая на степень знакомства,  упорно целуются при встрече и прощании, так что на утренних заседаниях врачей в одной парижской больнице я с ужасом наблюдала, как каждый опоздавший, входя, обходил всех сидевших за столом и целовал каждого в щеки по три раза.

По поводу различий в манере знакомиться я вспоминаю одну свою страдавшую от недостатка общения подругу, которой я дала совет попытаться самой знакомиться с людьми, например, в кафе или библиотеке. Она села за столик к двум финским дамам, которые показались ей чем-то похожими между собой, и, набравшись смелости, спросила у них на далеком от совершенства финском языке: «Извините, вы случайно не близнецы?». Дамы испугались и сразу ушли. А в московском кафе это,  возможно, могло бы стать началом разговора…

«Не такие,  как мы»

Неприязнь к пришельцам есть частный случай неприятия «не таких, как мы». Она очень похожа, например, на отношение многих «нормальных» людей к людям с нарушениями умственного развития. Но в сфере национального неприязнь проявляется наиболее остро и беспощадно. Мне приходилось наблюдать ее в разной форме и степени и в разных частях света - от едва заметного, слегка презрительного удивления-отстранения в светской беседе до взрывов, смешавших человеческие тела с фруктами Иерусалимского рынка.

Экзистенциальная психология объясняет неприязнь к «чужим», в частности, страхом перед ответственностью. Человек хочет понять окружающий его мир, хочет управлять им для достижения своих целей. Непонятный мир - это угроза, потому что тем, чего не понимаешь, нельзя управлять. Тем, кто объясняет мир (например, политикам), вовсе не обязательно следовать логике и придерживаться истинного положения вещей. Главное, дать объяснение, которое будет достаточно простым и понятным для многих людей, не желающих и боящихся брать на себя ответственность самостоятельного, личного решения того, что хорошо и что плохо.

Мы живем в определенном обществе, придерживаемся определенной системы взглядов на устройство мира и не хотим знать того, что этой системе противоречит. Опасное знание мы либо игнорируем, либо скрываем. Приспособление своего поведения, оценок, идеалов к поведению и оценкам большинства может быть и неосознанным, и сознательным. Трудно быть уникальным человеком. Легче следовать общепринятым (т.е. принятой в определенной - религиозной, национальной группе) правилам поведения, легче быть просто «нормальным» - русским, финном, белым, арийцем - и, кстати, без усилий и личных завоеваний можно «приобрести» все положительные черты, приписываемые этим понятиям.

Считая свою национальную культуру всеобщей, местных «классиков» - общемировыми, свои ограниченные, специальные знания делая мерилом культурности любого человека, - мы повышаем свой статус, респектабельность, начинаем чувствовать себя людьми «особого сорта» и пренебрежительно относимся к людям «не нашего уровня культуры». Эрих Фромм объясняет психологические механизмы межнациональной вражды, пользуясь фрейдовским понятием нарциссизма - направленности психических сил человека на самого себя. Оптимальный нарциссизм полезен для выживания человека, но преувеличенный - делает человека самодостаточным, равнодушным к окружающим, считающим ценным и хорошим только себя и то, что ему принадлежит. Крайний общественный нарциссизм наблюдается в группе людей, уверенных, что именно их группа превосходит все другие и что «разумно только то, с чем согласно большинство людей в этой группе». Нарциссизм исчезает, если человек любит пришельца, говорит Фромм. Тогда человек любит просто человеческое существо в его бытии как таковом, а не потому, что этот пришелец похож на него.

Нелюбовь друг к другу

Неприязнь к «чужим» есть частный случай нелюбви людей друг к другу. Всегда можно найти оправдание нелюбви: можно не любить болтливых или завистливых, или глупых, каждый раз определяя человека по какой-то из его сторон или качеств, обсуждая, разбирая и судя, а еще чаще -  просто не замечая. Мы обижаемся на финнов за то, что они подходят к нам с предубеждением, обобщают нас, единичных, не видят нас из-под широкого клейма принадлежности к группе «русских». Но ведь, общаясь с людьми, мы тоже все время их классифицируем, часто неосознанно, - по полу, возрасту, профессии, по типу личности. Мы приписываем людям определенные черты, которые, как нам кажется, типичны для людей данного «класса». Такая стереотипизация общепринята. Она основана на индивидуальном опыте человека и на запасе его знаний о данном народе, поле, профессии. Стереотипы восприятия и понимания человека человеком могут распространяться и на внешние данные (например, квадратный подбородок - признак сильной воли, высокий лоб - ума, приоткрытый рот - глупости), и на личностные качества человека. Чем меньше у человека знаний о мире и других людях, чем беднее его опыт общения с разными людьми, тем легче он попадает во власть таких стереотипов и тем ошибочнее он оценивает поведение другого человека. С другой стороны, даже очень умные и общительные люди могут неправильно оценивать поведение и слова других людей, потому что способность понимать переживания других, сопереживать им - или, как сказал Бальзак, «проникать душой в их душу» - основана не только на опыте и знаниях, но и на интуиции, воображении и еще на чем-то, рационально необъяснимом.

Мы знакомимся с человеком, говорим с ним, смотрим на него, наблюдаем за его поступками и делаем заключение: «он хороший», «он добрый», «он негодяй». На самом же деле мы всего лишь придумываем свою модель данного человека, зависящую от нашей личности, наших ценностей и наших целей. Для нас важно в человеке лишь то, что значимо для нас, те его особенности, которые в конкретной ситуации важны для достижения наших целей. То, что мы думаем о других и в состоянии понять в других, зависит от того, что мы есть сами. Даже видим мы только то, что хотим и что нам нужно видеть. Например, моих пациентов больше волнуют моя профессиональная подготовка, умение проникнуть в их проблемы, чем моя национальность. Еще меньше они обращают внимание на объем моей талии, который, однако, очень интересует мою портниху.

Классификация людей помогает легко объяснить все особенности их души: например, от моих коллег и родителей детей с нарушениями развития я часто слышу: он даун - поэтому упрямый, у него сломана Х-хромосома - поэтому он замкнутый. Неправда ли, похоже на «он замкнутый, потому что финн». Человека, превращенного в объект наблюдения и анализа, укладывают в ящичек диагноза, считая понятым, что он есть и чего от него можно ожидать. Таким образом, человеку отказывают в его главных качествах - уникальности и свободе. Свободе поступков и выбора судьбы.

Конечно, далеко не все финны к нам плохо относятся. Есть много людей, защищающих и уважающих иностранцев. Я за десять лет только один раз столкнулась с отрицательным отношением к себе со стороны своих финских пациентов - это была женщина, страдавшая шизофренией и обвинявшая меня в том, что я «приехала сюда упрятать всех финнов в психиатричку». Впрочем, я не совсем уверена, что это было проявлением национальной неприязни, так как ко мне она все же относилась лучше, чем к нашему главному врачу, стопроцентному финну. Меня она только ругала, а его еще и ударила камнем по голове.

Помимо объективных трудностей - неприязни части местного населения, отсутствия достаточного общения, друзей, привычных отношений на работе и часто самой работы - пришелец может испытывать сильный душевный разлад и от своей личной, пристрастной, эмоциональной оценки ситуации.

Современный человек часто переоценивает значение ума и недооценивает значение чувств. Между тем, мы понимаем мир не только сознательно, умом, но и чувствами. Именно они, будучи связаны с нашими потребностями, с мотивами нашего поведения, раньше всего сообщают нам о значимости для нас ситуации, в которой мы находимся. Как бы ни был хорошо устроен пришелец в чужой стране, опыт его жизни, не совпадающий с опытом большинства людей вокруг, может влиять на его оценки новой для него культуры отрицательным образом. Первое время он чувствует себя отверженным, человеком без статуса, без места в обществе. Мучительно непонимание социальных ролей и ценностей окружающих. Чужие обычаи вызывают чувства от удивления до возмущения и отвращения. Он чувствует себя глупее всех окружающих людей. Все говорят лучше, чем он, все знают о мире больше него, все его поучают.

Плата за приспособление может оказаться слишком высокой - подобно герою Ван Вогта, который, чтобы выжить в марсианской деревне, превратился в местное чудовище, - пришелец может отказаться от своей национальности, от своего прошлого, заплатив самим собой, эмоциональным ядром своей личности.

На основе всего этого, особенно конфликта в отношениях с людьми, у пришельца иногда развивается невроз. Он начинает жаловаться на головные боли, утомляемость, слабость, скачки давления и пульса, бессонницу или кожные высыпания.

Иногда невроз проявляется в виде страхов или навязчивых мыслей, от которых трудно освободиться и для подавления которых человек придумывает разные ритуалы: например, по нескольку раз повторяет одну и ту же фразу, считает ступеньки...

Часто я встречаю эмигрантов-ипохондриков: они сосредоточены на своем здоровье, на своих физических ощущениях, ходят к врачам, требуя все новых исследований, разрабатывают для себя особые диеты, «очищения организма», специальные режимы. Они постоянно жалуются на боли в сердце, желудке, спине, тошноту, удушье и т.д. Могут часами ругать финских врачей, которые «ничего не понимают» в их «болезнях». Мой совет обратиться к психиатру или психологу такой человек обычно отвергает, так как искренне верит, что он болен - ведь он же чувствует боль!

Пользуясь одной известной теорией (С. Бокнера), мы можем описать возможные пути приспособления пришельца к ситуации новой культуры таким образом:

1. Он полностью отвергает новую культуру и устраивает себе «маленькую Россию»: дружит только со своими, читает только русские книги, смотрит только русскую программу телевидения, на посиделках не устает осуждать «их» обычаи и «их» самих. «Не нашедшие братьев по разуму ищут братьев по крови» (Виктор Шендерович).

2. Он полностью отвергает свое прошлое и старается во всем походить на аборигенов. Его дети не знают русского языка, он не хочет дружить с «этими русскими, от которых одни неприятности», он и сам в конце концов начинает забывать родной язык.

3. Он без конца колеблется между двумя культурами: то ругает Россию, то Финляндию и, запутавшись окончательно в том, кто он сам есть такой, чаще всего становится невротиком.

4. Он объединяет обе культуры, беря из них все лучшее и (если при этом обращает свои силы в добро, а не во зло) становится посредником, «миротворцем» между людьми разных народов. В заключение, перед тем, как я дам несколько советов (от психолога, естественно, ожидаются не только рассуждения, но и некоторые рекомендации), я хочу сказать вот что.

Наша с вами ситуация сложна, и даже зная, как правильно поступить, не у всех хватает на это сил. Оглядываясь назад, я вижу тех из них, моих друзей и пациентов, которым я не смогла помочь и которых, наверное, надо было когда-то просто обнять и поплакать вместе с ними: хохотушку-москвичку, которой тупая тоска ухоженного холодного дома и равнодушие северного финского городка вложили в руку коробочку с сорока таблетками снотворного; и консерваторского скрипача, с рыжих ресниц которого капали слезы на изуродованные тяжелой работой пальцы, и других, которым было больно в гораздо большей степени, чем они могли выдержать, - будем же добрыми к пришельцам.

Что мне сделать, чтобы стало легче?

Вот мои пожелания, которые я обычно говорю своим друзьям и пациентам:

Если есть невроз - обратитесь к врачу-психиатру или психологу. Не стесняйтесь этого, это естественно и нормально. Не думайте, что финский психолог вас не поймет, большинство моих финских коллег - хорошие профессионалы. Если психолог не нравится, поменяйте его на другого, но не сразу, дайте себе и ему время. Психолог поможет вам осознать психические механизмы ваших проблем, понять их не только рационально, но и эмоционально, т.е. пережить проблему, критически отнестись к себе и своим поступкам, понять свою роль в возникновении невроза. Это теперь ваша страна, от благополучия которой зависит и ваше будущее и будущее ваших детей. Не только требуйте, но и давайте. Не ждите, пока чтот-о произойдет, пока кто-то поможет, помогите сами себе. Не застревайте на бесконечных курсах языка и «адаптации». Не бойтесь потерять свое пособие, идите работать даже за маленькие деньги - вы не только быстрее выучите язык и обычаи, но и найдете себе друзей.

Не поддавайтесь навязываемым Вам стереотипам и предрассудкам. Не будьте предвзяты, предвзятость есть тягчайшее преступление интеллекта, сказал один умный философ. Относитесь критично и к своей, и к чужой культуре, берите из них лучшее и отбрасывайте плохое. Ориентируйтесь прежде всего на общечеловеческие ценности.

В Финляндии, как и в других странах, сложились свои ритуалы и обычаи. Не ругайте их, не боритесь с ними, это бесполезно. Худшее, что можно делать - без конца осуждать «этих финнов», они от этого не изменятся, а Вы только увеличите свою раздражительность. Вы приехали сюда жить - соблюдайте обычаи этого дома, но если они вам не нравятся, относитесь к ним с юмором - их можно соблюдать внешне, но не обязательно внутренне. Кстати, с юмором вообще стоит относиться почти ко всему и, прежде всего, к себе.

Не ищите множества друзей, не бойтесь одиночества. Таким образом, у вас будет больше времени на свои мысли, на поиск своих путей. Пусть у вас будет мало друзей, но таких, которые вам не завидуют, заняты своим делом и которые вам по-настоящему интересны. Займитесь помощью другим и свои проблемы станут меньше.

Вы своими словами и поступками всегда влияете на жизнь других людей, изменяете их представление о мире, о них самих, «воспитываете» их. Подумайте, что будет, если все люди будут вести себя точно так же как вы? Если вас отнесли к классу «русских», подумайте, увеличиваете ли вы своим поведением неприязнь или симпатию к похожим на вас людям - помните, что вы создаете у финнов стереотипы, так же как и они у вас. Если вы хотите, чтобы «эти финны» вас любили, попробуйте сначала полюбить их. Перестаньте их анализировать. Забудьте о том, кто финн, а кто нет, посмотрите в душу единичного человека.

Мартин Бубер сказал: «... не один только опыт позволяет человеку узнать мир... Мелодия не составляется из звуков, стихотворение из слов, а статуя из форм и линий, их придется разложить и расчленить, чтобы из единства получилось множество. Так же и с человеком, которому я говорю Ты. Я могу отделить от него тон его волос или тон его голоса, или тон его доброты, я должен вновь и вновь делать это; но он уже больше не Ты».

Любить людей очень трудно, иногда невозможно. Если вами овладело враждебное чувство (зависть, злоба) - это нормально, но не верьте, что вам станет легче, если вы его «выплеснете». Сдержитесь. Не проявляйте ненависти внешне. Чувства, над которыми мы не властны, можно в конце концов изменить - добрыми делами, сознательно отказавшись от мести и обмана, не позволяя себе оскорбить или обидеть человека.

Помните, что вы больше вашей национальности, профессии, возраста и вообще всего, что вы о себе знаете. Не думайте постоянно только о том, что сейчас. Думайте о вечности. Чаще смотрите на звезды. Ищите цель и смысл, с которым вы, пришелец, пришли в этот мир. Перестаньте, наконец, мучиться от неимения чего-то - просто будьте.

 «Психологическая газета: Мы и Мир» (№7)1999 

| семейная консультация | мнение профессионала | зеркало | психология и культура | психология бизнеса | на досуге | Наши за бугром |