Татьяна Сергеевна Кабаченко - доктор психологических наук, сотрудник кафедры психологии труда и инженерной психологии факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова, преподаватель, автор книг “Психология управления”, “Методы психологического воздействия” и др.

Татьяна Сергеевна, много лет Вы посвятили исследованию проблемы психологической безопасности и методам психологического воздействия. Недавно в издательстве “Педагогическое общество России” вышла Ваша фундаментальная монография по этим вопросам – “Методы психологического воздействия”. Мы публиковали материалы об этой книге в одном из номеров газеты. Наши читатели не оставили этот факт без внимания;  небольшая заметка собрала  солидную почту. Читатели, люди самых различных профессий, хотели бы узнать как можно больше об этой проблематике. Редакция также присоединяется к читателям и просит Вас рассказать о психологическом воздействии.

Меня интересовало не столько воздействие, которое осуществляется в быту, что безусловно важно, а воздействие, применяемое людьми в их работе. Поскольку есть очень широкий круг профессионалов, для которых психологическое воздействие является ключевым  элементом их профессиональных технологий. Это учителя, врачи, специалисты в системах, где реализуется противоборство во имя каких-то высоких целей (разведка, МВД и т. д.). Существует масса иных профессий, где взаимодействие с другими людьми занимает значительное место и  тем самым создаются  предпосылки для психологического воздействия. Психология не прошла мимо этого факта, ею достаточно давно изучаются подобные сферы общественной практики и технологии, которые там применяют. Примером областей, в которых используется психологическое воздействие, служит реклама, политическая пропаганда, психокоррекционные технологии в психиатрии. Но так уж традиционно сложилось, что каждая эта сфера изучалась вне зависимости от других, и поэтому осмысление механизмов воздействия шло исключительно на языке, специфичном для соответствующей области. Но ведь можно предположить, что существуют какие-то закономерности, которые характерны для всех сфер. И это связано не столько с областью применения воздействия в каждом конкретном случае, сколько с теми психологическими задачами, которые решаются в ходе воздействия.  

Вот эта идея легла в основу моей работы. Основное внимание было сосредоточено мною не на какой-то одной сфере применения воздействия, а на психологических задачах, которые решаются во многих отраслях. Кроме того, на мой взгляд, важно показать, что все методы воздействия, технологии влияния имеют очень древнюю историю, сложились достаточно давно, в соответствии с теми задачами, которые человечество решало в своем выживании и развитии. Я старалась использовать примеры, которые касаются разных культур, разных исторических эпох.

Остановлюсь на самой проблеме безопасности. Понятно, что профессионалы в процессе  воздействия применяют какие-то свои способы достижения цели, которые в конечном итоге повлияют на дальнейшую адаптацию людей, с которыми они взаимодействовали. На практике мы достаточно часто сталкиваемся с такими случаями. Существует масса ситуаций, когда психологическое взаимодействие приводит к нежелательным результатам. Например, устанавливается такая взаимосвязь между психотерапевтом и его пациентами, которая приводит к психологической травме пациента. Учитель вместо того, чтобы развивать ученика, может тормозить его развитие, способствовать возникновению у него негативных установок и невроза. Это не всегда происходит преднамеренно, но является результатом не вполне грамотного использования арсенала воздействия, который  существует. Поэтому и возникла необходимость поставить проблему  психологической безопасности.

Скажите, пожалуйста, Татьяна Сергеевна, как давно общество стало понимать необходимость изучения таких проблем?

Надо сказать, что еще в 1916 году Гуго Мюнстерберг указывал на возможные негативные последствия косвенного воздействия.

 До сих пор никто специально не ставит перед собой цели негативно воздействовать на других людей с использованием, например, СМИ. Но в результате неоптимального стечения обстоятельств, неумелого использования лингвистических средств и других причин  все же может возникнуть некоторый негативный эффект. Ну, допустим, на телевидении наше внимание постоянно обращают на проявления жестокости, на факты  вандализма. И как результат, это подхлестывает волну тревоги, депрессий, страха в обществе.

Всем памятны самоубийства в связи с самоубийством кумира. Существует так называемый синдром Вертера, когда литературное произведение или действия героя, поступки звезды рождали у поклонников желание подражать, вызывая эффект негативных, социально опасных проявлений. Хотя термин "психологическая безопасность" возник значительно позже, чем возникла проблема неоптимального поведения, - сами по себе неоптимальные психологические последствия воздействий на общество существовали давно. Эта проблема возникла в самом начале ушедшего столетия. Если быть более точной, то даже не с начала ХХ века, а намного раньше. Важно, что проблема пользы и вреда воздействия  все равно стояла. И только когда активно стали развиваться специальные “пиаровские” технологии, был поставлен вопрос об информационно-психологической безопасности. 

Татьяна Сергеевна, тождественны ли друг другу понятия "информационно-психологической безопасности"  и "психологической безопасности"?

Авторы, работающие в этом направлении, дают очень разные определения. Дело в том, что когда речь идет о воздействии СМИ, то чаще используется термин "информационно-психологическая безопасность". Предполагается, что люди, воспринимая и перерабатывая  поступающую информацию, испытывают на себе не всегда положительные последствия этого взаимодействия. Но есть и другие термины. Существует целый веер терминов, которые описывают сходные проявления. На мой взгляд, термин "информационно-психологическая безопасность" немного уже, чем "психологическая безопасность".

           Татьяна Сергеевна, связано ли управляемое,  сознательное воздействие с появлением “пиаровских” технологий?

Если классифицировать методы воздействия по принципу "произвольное"-"непроизвольное", то можно сказать и так. В рамках "пиаровских" технологий мы можем наблюдать и произвольный эффект, планируемое воздействие, и непроизвольные эффекты, когда  немножко перебарщивают со степенью воздействия и получают не тот результат, который планировали, - а может быть, и прямо противоположный. Конечно, хороший профессионал  просчитывает не только то, что он делает специально, но и побочные эффекты, которые могут возникнуть. А профессионал невысокого уровня умеет планировать только произвольные эффекты, но при этом не в состоянии увидеть возможную непроизвольную составляющую.

Я расскажу об одном случае, который очень наглядно показывает, насколько непроизвольная составляющая может влиять на ситуацию. Представьте себе: идет подготовка к хирургической операции. Больной лежит на операционном столе. Анестезиологи - ставят ему  капельницу. Больной, понятно, нервничает, давление скачет. Ко всему прочему, у больного диабет. Ситуация напряженная. И в таких обстоятельствах около больного идет разговор. Один доктор другому говорит: "Ты что такой печальный?" – "Да ты знаешь, потерял больного. Пациент был такой сложный". – "Что ты так печалишься, это же дед, он был такой ветхий, старый! Не стоит так уж переживать. Туда ему и дорога". Потом один другого спрашивает: "А ты кровь принес?" А в ответ его собеседник тоже  спрашивает: "А сколько надо?" – "А ты тащи все, что есть. Знаешь ведь, какая операция будет"…

            Эти доктора, конечно, не планируют побочных эффектов от своего разговора. Но этот эффект, в связи с осознанием ситуации, у больного, естественно, возникает. Хороший профессионал никогда не позволит себе таких бесед рядом с больным.

            Татьяна Сергеевна, можно ли говорить о наличии этических ограничений при организации психологического воздействия в среде профессионалов, о законодательном регулировании такого вмешательства?

Это вопрос требует значительной доработки, потому что в каких-то сферах есть определенные правила поведения и определенные ограничения. Они существуют, если мы говорим, допустим, о медицинской деонтологии или педагогической деонтологии. Определенные правила имеются и в рекламном деле, но не все можно ограничить законодательно. Очень тонкие моменты взаимодействия могут не фиксироваться на формальном уровне. Почему? Это во многом определяется тем, каким образом психологические технологии приходят в общественную практику. Мы можем выделить три варианта, как это происходит.

Первый вариант: профессионалы разрабатывают технологии и сами их в своей профессиональной общности культивируют и внедряют – это психокоррекционная работа в психотерапии, скажем. Там существуют устоявшиеся стандарты, этические нормы. Понятно, что в этом случае профессиональное сообщество может достаточно четко отследить, когда произошло не вполне корректное использование этих технологий, и соответствующим образом на них отреагировать. И если у нас в стране еще нет юридических ограничений в работе психологов, то в других странах уже существуют достаточно жесткие правила использования профессионального взаимодействия для решения каких-то задач.

Второй вариант: психологи со своими рекомендациями приходят в чужую профессиональную деятельность. Допустим, мы можем разрабатывать способы повышения эффективности в том же самом рекламном бизнесе, в пропагандистской деятельности, в работе следователей, в воспитательной работе - мы привносим нечто свое в чужую деятельность. Мы не сами реализуем свои разработки,  мы даем рекомендации. Понятно, что психологи могут устанавливать свой этический стандарт, но какова уверенность, что он будет воплощен? Ведь могут быть расхождения между стандартами психологическими и стандартами той профессиональной группы, куда мы свои рекомендации привносим. Возьмем такой пример. Если мы знаем, что стоимость одной минуты рекламы может составлять приблизительно 40 тысяч долларов, то с экономической точки зрения для предоставляющих канал максимально выгодно растянуть рекламное время, тем самым увеличивая заказ. Но с психологической точки зрения дело обстоит далеко не так: если слишком много рекламы – эффект возникает прямо противоположный планируемому, у людей падает доверие к каналу, пропадает интерес к передачам.

 И третий вариант. Профессиональные технологии с использованием психологического воздействия вызревали на интуитивном уровне. "На интуитивном уровне" - не значит, что неэффективном. Но эти варианты регламентируются исключительно теми этическими нормами, которые в конкретной профессиональной деятельности существуют. Поэтому мы можем встречать не очень гуманистические варианты воздействия, которые, допустим, используют в правоохранительных органах. У них своя цель. Пресечь противоправную деятельность во благо общества, получить информацию… Для этого они используют сложившиеся в их группе стандарты поведения. С психологической точки зрения это поведение может быть очень неэтичным. В связи с тем, что источники возникновения самих технологий разнообразны, этот этический вопрос решается очень не просто.

Татьяна Сергеевна, как в других, неевропейских культурах решается проблема психологической безопасности и методов психологического воздействия, - например в китайской? Как смотрят там на этическую сторону вопроса?

Восток - дело тонкое. Все китайские стратогемы подсказывают, как лучше решить свою задачу, пренебрегая чужими интересами. Это другая  этика. Там цель воспринимается как нечто, оправдывающее поступки при ее достижении. Непросто соотнести нашу и китайскую этику. Но они эффективно используют свои правила. Используют более осознанно, чем мы, поскольку существует древняя традиция.

В разных культурах отношение к этим проблемам различное. Китайская традиция  - пример цивилизации, где воздействию учат, знания как-то сохраняются и передаются. Там есть свои правила. Стратогемы фиксируют, что делать, если в начале противоборства шансы противников равны; что целесообразно использовать, когда проигрываешь. А в некоторых странах воздействие применяется очень широко, но безо всяких правил игры. Что делалось и делается, например, при  тоталитарных режимах? Декларируются гуманистические ценности  - а механизмы достижения поставленных целей противополжны этим ценностям. Если вспомнить, что устраивали  Сталин или Гитлер с точки зрения психологического воздействия, то оно ни в какие этические рамки не входит! Приведу пример такого  воздействия из практики тоталитарных государств – Китая и СССР. В период культурной революции в Китае была развернута дискуссия о необходимости революционного насилия. Рассматривался такой подход в качестве средства повысить тревожность у интеллигенции и тем самым заблокировать политическую активность этой группы населения. Была развернутая дискуссия - это их традиция. Ожидание репрессий действительно выбивает людей из активной жизни, хотя понятно, что сами репрессии это делают более радикально. А у нас этот способ активно применялся, но не подвергался открытому обсуждению. Не дай Бог было о нем упомянуть!

Татьяна Сергеевна, у китайцев такие методы воздействия существуют давно, не только в практической, но и  теоретической форме. А кто у нас занимался их разработкой и внедрением?

Это как раз тот самый случай, когда разработчика как такового может и не быть: это, скорее всего, было интуитивное знание, которое присуще носителям всех культур. Ожидание наказания иногда страшнее самого наказания. Это мы постигаем еще в детстве. Если человек хоть раз в жизни прошел через подобную ситуацию и способен это осознать, он впоследствии может использовать приобретенный опыт. Так, еще в во времена Древнего Рима, при захвате новых территорий, Рим решал для себя, что делать с населением. В частности, сохранилось одно выступление по этому поводу известного римского военачальника и политического деятеля, который писал, что нужно решить в отношении некоторых городов этот вопрос быстрее, потому что нельзя держать людей между надеждой и страхом - это может привести к негативному для Рима развитию ситуации.

Татьяна Сергеевна, как связаны понятия "манипулирования" и "психологического воздействия"? 

Манипуляция – это один из видов воздействия, который очень часто привлекает к себе внимание. Это такое воздействие, когда одна из сторон получает некоторое преимущество по сравнению с другой. При этом сторона старается осуществить воздействие скрытно, используя какие-то сложившиеся у другой стороны поведенческие стереотипы, - то есть запускает некоторое автоматическое, стереотипное развитие событий. Этой тематикой  сейчас многие занимаются, есть очень интересные исследования по этому вопросу, посвященные не только самим манипуляциям, но и защите от манипуляций. Достаточно известны работы  Е. Л. Доценко. Но не все виды воздействия охватываются манипуляциями.

Существуют иные модели, - например,  модель модификации поведения. Она имеет другой механизм реализации.  В качестве примера модификации поведения  можно привести сказочку “Гуси-лебеди”. Приходит девочка к яблоньке. У нее задача – спрятаться. Она просит яблоньку: "Ты меня спрячь". А яблонька говорит: "Вот ты съешь моего яблочка, тогда спрячу". Тут устанавливается в сознании связь между удовлетворением каких-то потребностей и требуемой формой поведения. Понятно, что это не скрытое воздействие, а явное воздействие. Это происходит в случае, когда воздействующая сторона располагает каким-то ресурсом удовлетворения потребности. И дальше разворачиваются иногда очень сложные игры по поводу использования этих самых ресурсов. Это и есть модификация поведения.

Существует моделирование поведения - тоже очень специфическая модель, которая базируется на теории Роттера о социальном научении. В данном случае эксплуатируется  подражание, стремление идентифицироваться с какими-то социально одобряемыми образцами. Особенно часто по этой модели выстраивается реклама образа жизни. Здесь нам демонстрируют некоторые формы поведения и дают ясно понять, что следование этой норме вызывет положительную реакцию у референтных (уважаемых, значимых) личностей или референтных по отношению к человеку групп. При этом используется склонность человека следовать этому образцу.

            Конечно же, не все воздействия можно описать этими тремя моделями. Есть масса воздействий, которые не получили какого-то специфического названия, но тем  не менее они существуют и решают какие-то конкретные задачи.   

Татьяна Сергеевна, какие причины побудили Вас заняться изучением проблемы психологической безопасности и методов психологического воздействия?

Эта проблема возникла не в связи с каким-то историческим моментом. Не было  определенного побуждения извне. Причины, по которым я обратила внимание на эти вопросы, были практические. Я занималась проблемой управления и оптимизации управленческого взаимодействия, интересовали меня, конечно, и психологические методы управления. Когда я стала глубже вникать в эти вопросы, то поняла, насколько близко они соприкасаются с темой   психологической безопасности… Работа велась более пятнадцати  лет. Накопленный опыт нужно было систематизировать.

Мне захотелось посмотреть, какие общие механизмы существуют в различных видах профессиональной деятельности. Специфика, конечно, есть везде, но благодаря пониманию  общих механизмов мы можем лучше наладить обучение людей, можем конкретизировать оценку профессионалов.

Татьяна Сергеевна, как участвует государство в обеспечении психологической безопасности населения, общества? Выделяются ли средства на проведение исследований в этой области?

Инициативная группа под руководством А. В. Брушлинского, В. Е. Лепского и других (из Института психологии РАН) многократно проводила круглые столы по вопросам информационно-психологической безопасности, особенно в связи с развитием демократических процессов в нашей стране. Выборы показали всем, какие возможны злоупотребления в случаях, когда кто-то попытается использовать исключительно психологический ресурс для достижения своих результатов. Хотя, как я уже сказала, эта проблема не нова и существовала давно.

Сегодняшнее время высветило эту проблему по-новому и привлекло к ней больше внимания.

  Интервью  провел   Александр Жигарьков

«Психологическая газета: Мы и Мир»(№2, 2001)

P.S. Уважаемый читатель! Если Вы хотите получать информацию из всех рубрик газеты, подпишитесь на "бумажную" версию "Психологической газеты: МЫ и МИР" по одному из следующих каталогов:

1. Выгодная подписка по каталогу "ПОЧТА РОССИИ". Индекс: 24638.
2. Каталог агентства "Роспечать" (трехцветный). Индекс: 32842.
3. Каталог "Пресса России". Индекс 83087.

4. Если Вы опоздали с подпиской, можете подписаться с любого месяца текущего года через Агентства: "Коммерсант-курьер"(Казань), «Артос-ГАЛ»(Москва), "Интер-почта".

| семейная консультация | мнение профессионала | зеркало | психология и культура | психология бизнеса | на досуге | Наши за бугром |