Взятка представляет собой любопытный предмет для психоло­гического анализа. В каком-то смысле она напоминает "бессознательное" 3. Фрейда, которое по сходным причинам также недоступно для непосредственного изучения.

Эта аналогия при всей ее кажущейся неожиданности оказыва­ется достаточно близкой. Как и бессознательное, взятка окружена огромным количеством домыслов, слухов, сплетен. Реально существует целая мифология социального мира, где все продается и все покупается, в котором взятка и блат оказываются основными рычага­ми совершения поступков, решения спорных вопросов, одобрения или наказания действий конкретного человека. Законы жизни этого мира не знают исключений: их нельзя изменить, а можно только принять. Ведь глупо, скажем, обижаться на яблоко за то, что оно всегда падает с ветки вниз. Понятно, что именно современная ситуация в нашей стране чаще всего выступает основой и объектом приложения для этой мифологии.

Так же как и содержания бессознательного, замешанные на страхе, агрессии, сексуальности, взятка вызывает весьма насыщен­ное эмоциональное отношение, причем оно, скорее, несет в себе негативный оттенок. Ведь гласно и публично взятка и блат (обмен ус­лугами) всячески осуждаются. Звучат призывы "обуздать" эти явления, "положить конец позорной практике", "выкорчевать с корнем коррупцию" и т.п. Время от времени даже мелькают сообщения о судебных процессах над пойманными "за руку" взяточниками. Таким образом, на уровне деклараций (которыми полны средства мас­совой информации и выступления крупных отечественных государ­ственных чиновников и политиков) взятка описывается в терминах осуждения, запрета и вытеснения на периферию социальной жизни. Все это, конечно, лишь подогревает интерес к этому предмету.

Постоянное повторение словесных штампов, как официозных, так и мифологических, маскирует не декларативное, а реально бы­тующее в обществе отношение к взятке и блату. Увидеть это отно­шение в очищенном виде – такая, чисто психологическая, задача не менее важна и, по крайней мере, не менее интересна, чем юриди­ческие, экономические, исторические и многие другие повороты этой темы. И если изучение реальной взятки в жизни связано с некоторыми "техническими" сложностями, то психологический под­ход начисто лишен как криминологического, так и уголовного от­тенка.

Внешним поводом для написания статьи стали наблюдения автора за очень заметной реакцией английских исследователей-русистов, слушавших доклады друг друга о размахе взяточничества и многообразии его форм в России во время лондонской конферен­ции «Взяточничество и патронаж в современной России» в этом го­ду. На лицах сдержанных англичан читался просто-таки священный ужас: «Господи, как же так можно!?» Эмоциональная реакция рос­сийских участников, напротив, практически отсутствовала, они были на редкость спокойны. (Характерно,  что подобные конференции проводятся не у нас, и то, что подавляющее большинство их участников — не россияне и т.д.).

Такое явное расхождение эмоциональных оценок, возможно, указывает на какие-то важные особенности нашего мировосприя­тия. Действительно, какое же место занимает взятка в реальной жизни? Взятка — это то, что можно? Или все-таки нельзя?

Цель настоящей статьи — взглянуть на взятку глазами наших современников и попытаться понять это явление через оценку и от­ношение к ней со стороны представителей различных социальных слоев и групп.

При изучении взятки проблемой становится уже сам способ исследования. Прямые вопросы вряд ли могут дать здесь удовле­творительные результаты: взятка и блат — слишком специфическая тема для гласного обсуждения. И пытаться выяснить реальное от­ношение к ней лучше косвенно. Уже первые работы такого рода по­зволили проанализировать устойчивые индивидуальные и общест­венные стереотипы (не имеющие отношения к взяткам и блату), о наличии которых люди, обладающие ими, могли и не подозревать.

Мы обследовали по определенной процедуре (не допускавшей никаких прямых вопросов) три группы людей, принадлежащих к различным социальным стратам и реально занимающих разное по­ложение относительно взятки и блата (например, студентам взяток пока не дают, но вполне могут их требовать): студентов московских вузов, сотрудников Сберегательного банка РФ и государственных служа­щих различного уровня (в просторечии — чиновников). Все они анонимно (не называя себя) оценивали шесть различных слов: "блат", "взятка", "взяточник", "я сам", "чиновник", "человек, ко­торый умеет жить" (Такой набор разных понятий нужен, чтобы выяснить различные стороны от­ношения к взятке и блату). Анонимность являлась одним из важных правил игры, позволявшей надеяться хотя бы на минимальную правдивость ответов. В итоге мы сравнивали между собой не мне­ния отдельных людей, а названные группы в целом.

Выяснилось, что в сознании всех обследованных взятка отнюдь не является «социальным злом». Оценки всех трех групп во многом сходны между собой и существенно отличаются от обычно декларируемых. Выявились и очень близкие  «системы  координат», в которых оценивались предложенные слова.

«Взятка» и «блат» оказались тесно связанными. При этом они оценивались всеми группами практически нейтрально: никакого выраженного негативного отношения к ним не выявлено. Это нормальные, весьма распространенные явления, которые не заслуживают осуждения, да и никаких других сильных эмоций.

«Взятка» и «блат» четко понимаются как результат активной и успешной, но отчасти сомнительной деятельности. Этот активный и результативный момент выражен очень заметно. С точки зрения опрошенных нами, взятка – это результат большого и трудного дела, а не случайный подарок, «упавший с неба». Взятка знак определенного положения и статуса.  За «красивые глаза» взяток не дают – вот абсолютно прозрачное резюме полученного результата.

Очень любопытна оценка понятия «взяточник». Во всех трех группах оно оказалось связанным с двумя предыдущими. При этом оно оценивается слабо отрицательно, что свидетельствует о весьма снисходительном отношении к названной фигуре. Человек, который набивает себе карманы за счет взяток, не является общественным пугалом. Это отчасти негативный, но абсолютно нормальный элемент современной жизни. Характерно, что хуже всего к «взяточнику» относятся студенты, а спокойнее всего – государственные чиновники.

«Взяточник» - очень активная и успешная фигура. По своей успешности он опережает все остальные персональные понятия («я сам», «чиновник», «человек, который умеет жить»). Получается, что именно эта фигура и представляет собой в сознании обследованных реального деятеля в современной ситуации.

Как показывают публикации в прессе, представители самых разных категорий населения обычно связывают взяточничество с наиболее массовым представителем государственного аппарата — чиновником. Поэтому он закономерно выступает самым отрица­тельным персонажем для группы студентов и банковских сотруд­ников. "Чиновник" оказывается психологически очень далекой от них фигурой. Это явно отвергаемое существо.

Странным образом получается, что человек, берущий взятки, лучше просто чиновника. Понятие "взяточник" оценивается на­званными группами лучше, чем "чиновник". По-видимому, пове­дение "взяточника" понятнее: он активнее, и его деятельность дает явные результаты. Своими действиями он оправдывает ожидания людей: понятно, чего он ждет, и что нужно делать. Мотивы его поведения более близки опрошенным. Просто чиновник представляет­ся фигурой более загадочной и неопределенной. Все это и делает "взяточника" более симпатичной фигурой.

Наоборот, в группе государственных служащих "чиновник" — положительно оцениваемая фигура, которая близка к "я сам". В этом сказывается высокая оценка своей профессии, своеобразный "корпоративный дух". Ведь принадлежать к престижной профес­сиональной группе — привлекательно и психологически комфорт­но.

Обрисованная картина не только иллюстрирует отношение разных категорий населения к чиновникам, но и указывает неожиданное (по крайней мере, для автора) направление его улучшения. Это — взяточничество. (В качестве хулиганской гипотезы рискну предположить, что существует и еще один путь в том же направлении — казнокрадство. Но это тема следующего исследования).

Интересны оценки понятия "человек, который умеет жить". В советские времена оно обозначало фигуру, которая успешно при­способилась к условиям дефицита и умеет достать все, что угодно. В общем, это была активная и очень сомнительная фигура. Однако за последние годы положение решительно изменилось.

Это понятие во всех группах получило выраженные положи­тельные оценки. Но при этом "человек, который умеет жить" для студентов и государственных служащих неактивен, неуспешен и со­вершенно не связан с "блатом" и "взяткой". Это своеобразный со­зерцатель, который, скорее, заботится о своей душе, а не о матери­альном благополучии. Отголоски старых времен видны у сотруд­ников Сбербанка. У них "человек, который умеет жить" относи­тельно активен и достаточно близок к "взяточнику", хотя значи­тельно лучше него.

Дополняет полученную картину анализ понятия "я сам". Все группы оценивают его высоко положительно. Испытуемые сбли­жают себя с "человеком, который умеет жить", и противопоставля­ют "взятке", "блату" и "взяточнику".

Получается, что "я сам" — очень хорошая (у банковских со­трудников — самая хорошая), но очень пассивная фигура. Во всех группах она пассивнее и "взяточника", и "чиновника". С точки зре­ния успешности своей деятельности понятие "я сам" занимает самое низкое место. Следовательно, все испытуемые чувствуют себя отде­ленными от взятки и всего, что с ней связано, но именно в силу своей пассивности. Грубо говоря, они оценивают свои личные усилия недостаточными, чтобы им за них давали взятки.

По-видимому, мы можем говорить о глубоко противоречивом отношении наших современников к обсуждаемым явлениям. С од­ной стороны, "взятка" и "блат" — психологически весьма жела­тельны. Об этом свидетельствует полное отсутствие негативных оценок по их поводу. Положение понятия "я сам " обнаруживает явную зависть к взяточнику, который активен и более успешен в жиз­ни и имеет то, чего я сам лишен. При этом ни в одной из групп не обнаружено ценностных или моральных обстоятельств, которые запрещали бы брать взятки или пользоваться блатом.

С другой стороны, в сознании наших испытуемых взяточниче­ство несет на себе отпечаток сомнительного и даже грязного заня­тия. Здесь, безусловно, играет свою роль широкое публичное осуж­дение взятки, которое в нашей стране имеет длинную историю. Таким образом, отношение обследованных к взятке хорошо описывается русской поговоркой: "И хочется, и колется, и мама не велит".

Резюмируя, можно отметить, что традиционная негативная оценка взяточничества и блата, имеющая место в средствах массо­вой информации, в выступлениях политических деятелей и т.д., яв­ляется чисто декларативной. С точки зрения обследованных, это со­всем не тот предмет, который требует осуждения. Взяточник — реальная часть жизни; взятка и блат — трудные результаты актив­ной деятельности (активной жизненной позиции, как сказали бы еще несколько лет назад), которые в силу этого ценны и, конечно, доступны далеко не всем.

«Психологическая газета: Мы и Мир»(№3[14]1998)