Люди покупают вещи по многим причинам. Одна из этих причин – приобретение, заодно с вещами, знаков отличия, показывающих место хозяина в социуме. И тут начинается...

Только у нас! – В толпе пассажиров метро, страстно-бесчувственной, бессмысленной и беспощадной, напоминающей аттракцион “Мышиная железная дорога” из репертуара “Театра зверей”, – можно встретить молодых женщин, на которых норковые шубы “в пол” натурально заляпаны грязью. Кто они? Откуда взялись? Чего хотят?

О, я узнаю их. Это бессознательные, чтобы не сказать безумные, апологетки вечной идеи, носительницей которой была, например, незабвенная Оксана, героиня “Вечеров на хуторе близ Диканьки”. Та самая, что приказала влюбленному в нее кузнецу добыть для нее сапожки “как у самой царицы”.

В принципе любая одежда схожа с военной формой, потому что на любой одежде, хотите Вы или нет, есть знаки отличия, ну, чуть более разнообразные, чем у военных. По этим знакам нетрудно догадаться, кто хозяин, каков его достаток, зачем он сейчас пришел и т.д.

Представьте себе значимых для Вас людей голыми в чистом поле. Что осталось бы от английской королевы?

Ну, от Клинтона, от Линды Евангелисты, допустим, осталась бы некоторая стать, осанистость. Но она-то как раз может быть обманчивой еще в большей степени, чем одежда.

Элементы “прикида” (меткое словцо!) помогают отличать сильных мира сего от слабых. Если же опознавательную сбрую снять, то это разделение, возможно, произошло бы иначе, чем сейчас.

Почему богачи (особенно нувориши) тяготеют к антиквариату? – Ведь современные вещи удобнее, эргономичнее старинных. – Их приобретатели хотят вместе с вещами, через вещи утвердиться в вечности в качестве значимых зверушек. Дескать, мы были, мы есть, мы будем.

Многие вещи – от трусов и часов до машины и псов – выполняют не одну, а, минимум, две функции. Кроме номинальной, – одежда, измерительный прибор, средства передвижения и защиты, – они еще призваны быть знаком отличия, знаком определенного положения их хозяина в обществе. В патологических случаях эта соревновательная функция вылезает в главные, открывая удивленным взорам соплеменников виды пригородных дач с крепостными башнями.

Помню девушку на Курском вокзале, в дешевенькой, но претенциозной одежде, с какими-то ничего не застегивающими пуговицами величиной с блюдца, с расклешенностями и обтянутостями, затрудняющими ходьбу и дыхание. Она стояла перед ларьком с обычным ассортиментом чепухи на прилавке, красочно упакованной в расчете на воображение дикарей, и вдруг, узнав по радио из ларька о смерти “гениального кутюрье” Джанни Версаче, стала вскрикивать и причитать совершенно искренне, – ну, как дикари причитают и вскрикивают, узнав о смерти ближайшего родственника. А девушка эта, если не брать в расчет глупую, претенциозную, неудобоносимую одежду, была очень красива. И по этой причине, еще до того, как она разоралась, я смотрел на нее. А услышав ее вопли, подумал: что ей Версаче? Что она Версаче?

В Ялте дама в вечернем платье идет по набережной с красивым полиэтиленовым пакетом. Она им гордится. На пакете по-немецки написано: “Франкфурт – на – Майне. Администрация отеля “Плаза” просит оставить в этом пакете грязное белье для стирки”.

Из глубины моей памяти навстречу этой даме вдруг вышел и бодро зашагал – по улице Горького еще – человек в удобном стеганом ватнике (телогрейке), на спине которого заграничными буквами, масляной краской по трафарету написано: DUBLYONKA. – Одинокий борец со снобизмом.

 Для ребенка каждый день – вечность. Поэтому маленькие дети не интересуются временем. Но они интересуются часами. Когда трехлетний ребенок выпрашивает часы, ему нужны не часы, – ему нужно сходство со взрослыми, кажущимися ему богами. И он вполне удовлетворится муляжом часов с нарисованными стрелками, а тикать с удовольствием будет сам.

Когда жена (надеюсь, не Ваша) выпрашивает еще одну шубку, ей нужна не шубка, – и без того она чаще потеет, чем мерзнет, – ей нужно быть похожей на тех, с кем она себя завистливо сравнивает, – ну, как ребенок. А вот с кем она себя сравнивает, кто выбирается в идолы-идеалы для подражания, – это и есть важнейший вопрос для семейного бюджета.

Есть женщины в русских селеньях, которые, к несчастью для семейного бюджета, сравнивают себя не иначе, чем с царицами (в широком смысле понятия царственности). Находясь на энной ступени социальной лестницы, достатка и культуры, они стремятся подражать не представительницам эн плюс первой или эн плюс второй ступени, а прямо и непосредственно женам президентов и подружкам миллиардеров.

Вспомните неукротимую “старуху” из “Сказки о рыбаке и рыбке”. Вспомните надменную пейзаночку Оксану из “Вечеров на хуторе близ Диканьки”. Вспомните полиглотку Эллочку из “Двенадцати стульев”. Да вспомните, наконец, манерную даму, которую Вы видели вчера в комиссионке за углом…

Всех этих существ объединяет нелепо высокая самооценка и, что гораздо ужаснее, – соответствующий этой идеальной, мечтательной самооценке уровень сиюминутных притязаний.

Ребенок в часах с нарисованными стрелками трогателен и мил, особенно если он еще и сам тикает. В его игре есть смысл, есть перспектива…Но взрослый человек с часами “Ролекс”, приобретенными в табачном ларьке за 50 рублей, или, что еще хуже, купленными за цену настоящего “Ролекса”, но тоже фальшивыми, смешон и чем-то противен. Потому что это – пошлый снобизм.

Мальчишки-подростки носят будильники под видом пейджеров, чтобы казаться “покруче”. Итальянская полиция, заботясь о безопасности движения, наложила запрет на разговаривание по мобильным телефонам во время управления автомобилем. И что же? – Двадцать процентов отобранных у нарушителей телефонов оказались муляжами. О, тэмпора! О, морэс! О, Ксанка дольче!

Можно купить бутылку вина за 20 рублей. Но если девушка смотрит, то приходится брать за 120. По 700 долларов бывают бутылки коньяку в ресторане “Ностальжи”. Неужели он в десять раз лучше того, который по 70? Да нет, конечно. И все же покупатели находятся. – Потомки рыцарственного кузнеца и снобствующих поселянок из Диканьки.

Ларьки забиты товарами для гоголевской Оксаны. Но и дорогие магазины наживаются на снобизме. Ведь могут быть часы, которые в четыре тысячи раз дороже обыкновенных. Да неужели там механизм в четыре тысячи раз точнее? – Ярмарка тщеславия…

Роскошное русское слово – “тщеславие”. Оно одновременно обозначает цель и прогноз попытки ее достижения. – Тще.

Психологически интересны примеры нарочитой скромности, маскировки превосходства. Например, механизм часов отличный, а корпус дешевенький, стандартный. Такие бывают у шпионов. Или автомобиль трех товарищей из одноименного романа Ремарка. Там под невзрачной обшивкой билось могучее сердце гоночного мотора. Они называли свою машину “Карл – призрак шоссе”, и обгоняли на ней тогдашних “новых немецких” в шикарных авто. Неказистая машина была оружием ребят в борьбе с тщеславием нуворишей. Но и собственное их тщеславие все-таки проглядывает в этой практической шутке. Супертщеславие. – Сначала прикинуться бедненьким, а потом богатство свое, царственность свою все же предъявить. Доказать! А чего доказать? Что они тоже “хочут жить”? Скучно на этом свете, господа...

Еще у Апулея есть догадка, что если бы те украшения – “драгоценности”, которыми оснащает себя желающая понравиться женщина, навешать, например, на осла, то осел смог бы вынести и гораздо большую их тяжесть, чем женщина. Однако не стал бы от этого красивее в глазах мужчин. Значит, делает вывод этот аристократичный мудрец, бриллианты и прочие драгоценные побрякушки вовсе не украшают.

Согласимся, бриллианты сами по себе украшают не больше, чем сверкающие капли росы или пота. Но в силу своей социальной значимости бриллианты делают женщину уверенной в себе, в своей значимости, ценности. А уверенная в своей ценности женщина, конечно же, делается красивее.

Есть женщины, которые выданные мужем деньги тратят на норковую шубку, белье и украшения “как у самой царицы”. А есть, есть все же и такие, которые на подаренную возлюбленным тысячу долларов покупают себе бензопилу для дачи (!), пылесос для квартиры, кроссовки для бабушки, которой нужно побольше гулять. Такого сорта распорядительность показывает нам, правда, тоже в крайнем, шаржированном варианте, как минимум, две возможные альтернативы неуемному снобизму: строгий функционализм приобретаемых вещей и альтруизм.

Довольный своей щедростью даритель (случай из жизни) потом спрашивает ее благодушно: “Ну, киска, что ты купила?” – и осматривает ее уши, шею, руки в поисках новеньких отсветов золотого и бриллиантового сияния, а она предъявляет ему бензопилу. И он торчит от такой эротики и дает еще. Ну, и она, конечно, тоже дает, киска...

Деньги, которые можно потратить, это не просто деньги, – это вдобавок еще и психологический тест. По тому, что покупается, мы можем судить о наличии или отсутствии снобизма у человека, о наличии или отсутствии альтруизма и о наличии или отсутствии еще много чего.

Деньги – это тест. Впрочем, как и всякая возможность действия. А тест в переводе на русский – это испытание. Выходит, что деньги – это испытание.

 Купец из пьесы А.Н. Островского говорит относительно вина покупательнице, готовящей свадебный пир и тщащейся за малые деньги изобразить роскошную изысканность:

–    Да берите вот это, по рубль двадцать, – а этикетки наклеим, какие прикажете.

И она берет и гордится этикетками…Есть, стало быть, этикет, а есть этикетки.

Мы ведем речь о подделках. Но сам снобизм – это подделка. Снобы “подделываются” под аристократов, не принадлежа к ним, будучи в сущности гумусом.. Между “быть” и “казаться” они выбирают последнее.

Снобизм – это пошлость. А пошлость – это небрежное имитирование возвышенного. Подражают-то ведь не настоящим королям, – настоящих они не знают, – а подражают образам своего же пошлого воображения. Пошлость всегда похожа на возвышенное. Но всегда карикатурно. – Как карточный король похож на настоящего.

Искусство заворачивания товара (может быть, дрянного) в красивую обертку, упаковку – великое искусство. Оно сродни гипнозу. – Когда сомнамбулы плывут по несуществующей реке, едят несуществующую еду, блаженно улыбаются, нюхая жестянку из-под керосина. – Их, видите ли, удалось убедить, что это французские духи, и очень дорогие.

Жестокая реальность похожа на сон. В парфюмерной промышленности стоимость упаковки, – чтоб флакончик, как у царицы, ну там, коробочка и все, все, все, – стоимость упаковки составляет до восьмидесяти процентов стоимости товара. Коробочку потом можно долго хранить, гордиться ею. Да и духи, хоть они всего “двадцатипроцентные”, тоже не стоит выпивать сразу. – Души, души прекрасные порывы…

Оксанка, стерва такая, перезаразила полмира! Знаете ли Вы украинскую ночь? Она настала...

 «Психологическая газета: Мы и Мир» (№6)1998 

| семейная консультация | мнение профессионала | зеркало | психология и культура | психология бизнеса | на досуге | Наши за бугром |