Желая погубить Ясона, царь Ээт предложил ему вспахать поле на медноногих огнедышащих быках и засеять его зубами дракона, из которых выросли воины…

Итак, событие, которого ждали все девяностые годы, свершилось – строптивый  российский ручеек влился в капиталистическое море. В той большой корзинке, которую вручили нам с запиской «От благодарного  капитализма» лежит много всякой всячины. Назову лишь одну: капитализм принес в Россию неравенство. Думается, против него никто бы не возражал, если те, кто устроился лучше, не подминали так бесцеремонно государство под себя – чтобы увековечить процветание своих, чтобы чужие не имели шансов свое положение изменить. Именно несправедливое устройство государства  обычно вызывает протест и желание сломать жесткую структуру, в которой каждому отведено вполне определенное, часто не очень-то теплое место, а будущее во многом предопределено.

В жаркое время перестройки на глазах у всех - среди однокашников, знакомых, соседей - одни обогащались, другие нищали. Об этом граждане бывшего СССР судили-рядили на кухнях, не замечая, что процесс сепарации прежде однородного раствора тем временем продолжает идти. Кто-то сразу и не осознал, что оказался на самом дне, кто-то смирился, что не поднялся на самый верх, удовлетворившись скромным бултыханием между небом и землей. И только со временем, однажды проснувшись, люди поняли с ошеломляющей ясностью, что жидкость сепарирована на вполне различаемые слои, что бывшие гордые граждане Советской страны получили неравные возможности. И если двое прежде знакомых человека заболеют одинаково тяжело, одному будут делать операцию в зарубежной клинике, а другому не сделают вообще, потому что у его семьи денег нет. И вот один живет, а другой умирает. И у нас, когда вчера еще все ходили в одни и те же школы, ездили в одних автобусах, ели в одних столовках – это принять невозможно. Это там, с их философией индивидуализма, к этому привыкли, а у нас, воспитанных иначе, такое положение вещей вызывает негодование.

Сложилось неравенство, вследствие которого одни живут, другие – умирают, одни учатся, другие не имеют этой возможности, одни хорошо питаются и одеваются, другие забыли вкус мяса, фруктов и конфет и не имеют денег купить ребенку обувь, чтобы отправить его  в школу. Это не прежнее, советского времени, неравенство возможностей – в общем-то, безобидное – когда один мог достать импортные сапоги, икру, путевку на Черное море, а другой не мог. Нет, сегодняшнее неравенство затрагивает базовые вопросы бытия – быть или не быть, жить достойно имени человека – или мучиться в этой жизни, как бездомный пес. Собственно, такого типа неравенство называется уже совсем иначе – классовым неравенством, и, стало быть, можно говорить, что у нас образовалось классовое общество.

Не сословное, а классовое. В сословном обществе каждый знает свое место, и живет в соответствии со своими доходами. В классовом обществе, характерном для России до революции, ты был или пан, или пропал. Или голубая кровь, или раб. Или все, или ничто. В России противоречия между сословиями всегда носили антагонистический характер. Элиты не умели, да и не хотели находить общий язык с большинством, с народом. Это были два мира, две культуры. Совестливые в народ «ходили», но народом также не были.

Надо отметить, что поскольку у наших политиков в 90-е  в  советниках и консультантах состояли господа из Америки, то капитализм у нас получился очень американский – то есть со свойственной ему поляризацией доходов граждан, резко выраженным неравенством. Более того, на недавно прошедшей в Санкт-Петербурге конференции Всемирного банка по вопросам  экономического развития главный экономист департамента по России Джон Литвак заметил, что социальное неравенство в нашей стране будет только увеличиваться. Теперь экономическое развитие России станет идти только в областях, конкурентоспособных на мировом рынке, а их немного, и они, главным образом, сконцентрированы в области добычи природных ресурсов. Значит, работающие в этих отраслях будут богатеть, а остальные, соответственно, беднеть.

Какие психологические изменения  произошли вследствие выше названных социальных перемен? Очень любопытные. Идентификация со своим классом произошла пока еще только у элит. Элита первой почувствовала особость своего нового положения в российском обществе. Она так мечтала стать богатой, так стремилась подражать мировой элите, что очень быстро эмоционально уподобилась ей. Естественно, что вследствие этого она столь же эмоционально дистанцировалась от остального российского общества, стараясь забыть и перечеркнуть свое личное прошлое. И историческое прошлое своей семьи. Советское время – это тоталитарный совковый кошмар, советское детство – серость, в которой задыхаются такие неординарные люди, как они, будущие представители элиты. Они резко, жестко и эмоционально дистанцировалась от этого общества, самоназвавшись «элитой», а народ определив в   «быдло».

Сам же народ, думается, еще в недостаточной степени приобрел это классовое сознание. Он вынужден постоянно бороться за существование, и этот выматывающий тяжелый труд не оставляет времени присесть и порассуждать. Кроме того, идет массированное промывание мозгов, и уставшему человеку порой не просто выработать собственное мнение. Что касается эмоционального отношения к своему новому положению, то скорее он стремится его отвергнуть. Если материальное благосостояние элиты возросло многократно с советского времени, то материальное положение многих простых граждан по сравнению с началом 90-х несколько улучшилось, перестало быть катастрофическим и воспринимается поэтому положительно. Тем более что они видят разницу между своей материальной обеспеченностью  и той, что выпала на долю малоимущих. Возможность прилично одеваться, ездить отдыхать за границу, посещать рестораны и сделать в квартире «евроремонт» создает у них преувеличенное представление о своем социальном статусе и не дает возможности здраво оценить истинное положение вещей. Что же касается «новых бедных», то размышления над приобретенным социальным статусом несет угрозу их психическому здоровью. Для того и существуют защитные механизмы, чтобы избегать рассуждений на страшные и больные темы. Только когда идентификация по классовому признаку («мы»-«они») произойдет, люди будут искать возможности объединения для  совместных действий. Будет ли это и когда – пока неясно.

В Страсбурге парламентская ассамблея Совета Европы недавно приняла резолюцию «о необходимости международного осуждения преступлений тоталитарных коммунистических режимов». Мало кто из журналистов упоминал, что господа из Западной Европы сожалели о том, что «различные элементы коммунистической идеологии, например такие, как равенство и социальная справедливость, до сих пор притягивают многих политиков».  Действительно, правящим классам как-то спокойнее спится, когда  желание бороться с несправедливым общественным устройством приравнено к нацистской идеологии. Однако думается, чем принимать подобные резолюции, странам  «золотого миллиарда» следует лучше подумать о преодолении колоссального неравенства, царящего в мире, и перестать жировать за счет большей части населения земного шара.

Особенно велика опасность социального неравенства в России. Поэтому элита, так радостно бросившаяся бежать, растаптывая тела своих сограждан, в райское гнездышко, созданное для элит в странах «золотого миллиарда», рискует будущим своих потомков. Воспроизводя сегодня  прежнее крайне несправедливое общество, власти сеют, возможно, семена грядущей бури.

Психолог за чашечкой кофе

«Психологическая газета: Мы и Мир»(№114[2]2006)

| семейная консультация | мнение профессионала | зеркало | психология и культура | психология бизнеса | на досуге | Наши за бугром |