Федор Достоевский

У Достоевского есть фантастический рассказ о нравах людей, которых ничто уже не сковывает: два-три месяца – и наступит конец их существованию. Вот они и решаются «устроить здешнюю жизнь на новых и уже разумных началах». Некий молодой франт заявляет: «Господа! Я предлагаю ничего не стыдиться!» Его слова публика встречает «на ура»: «Долой веревки, и проживем эти два месяца в самой бесстыдной правде! Заголимся и обнажимся!»

Бог бы с ними, с их нравами, да только дело-то происходит... на кладбище, и оголяться собираются... мертвецы. Не готовятся они к встрече с Богом, Страшному суду - им пожить бы в последний раз, а там… Да ведь там неизвестно что, какой-то «бобок».

Достоевский фантазирует: будто сознание усопшего после того, как его закопают в землю, просыпается, и работает еще пару месяцев. До наступления этого самого «бобка».

Ох, и несимпатичными казались современники классику лет сто пятьдесят назад!

Видимо, не лучше они и сейчас, если приходит на ум этот его рассказ.

Отчего так? То ли мы вернулись туда, откуда столько лет выходили, то ли мы и не выходили ниоткуда?

...Говорят, что когда-то на Земле царил прекрасный Золотой век. Тогда люди были гигантского роста, красивые и сильные. Они создали великолепную культуру и погибли в огне мирового катаклизма – потопа, землетрясения или падения метеорита. После них человечество возрождалось снова, но раз за разом становилось все мельче – и физически, и духовно.

И думается мне: не упал ли в 90-е годы на Землю метеорит опять?

Уж больно мир в последнее время измельчал.

Весь Земной шар превратился в общество потребления. Потребления больше, потребления меньше, но, во всяком случае, все его вожделеют. Проблемы у мира стали скучные: тех обмануть, других кинуть, тут нахапать, там расслабиться.

Элиты обманывают народы тоже как-то скучно: наверное, потому что больше их не боятся. Вернее, боятся, но не находят нужным считаться с чувством собственного достоинства людей, которыми управляют.

Летом прошлого года на встрече глав стран «большой восьмерки» в Хайлигендамме эти «властители мира», не стесняясь, отгородились стальным забором «безопасности» от остальных. Все сделали чин чином: заборчик двенадцатиметровой высоты построили, охрану выставили, контрольные пропускные пункты. Получилось такое гетто – только не для тех, кто внутри, а для тех, кто снаружи.

О времена, о нравы!

Мы, психологи, часто говорим о невербальных коммуникациях. А что означает эта безмолвная тенденция к огораживанию, которая сегодня охватила весь мир? То Штаты от Мексики отделяются, то Израиль от Палестины, то мировые элиты от мировых народов...

Это когда один чувствует свою силу, а другой для него - как надоедливая муха, а не братец по разуму. Братья-то все внутри заборчика умещаются.

Вы, мухи, на улице летайте, а здесь мы вас мухобойкой будем прихлопывать.

А вот – другая картинка. Президент Америки приезжает в Киев. Безопасность американского гостя обеспечивают 4000 милиционеров! Тоже, стало быть, мухи вокруг одного Большого брата.

При этом жителей Матери городов русских предупреждают, чтобы им не взбредало в голову «выйти на балкон или крышу с любым предметом, напоминающим оружие», пока Большой брат едет по улицам их столицы... Тогда одни мухи могут стать жертвами других мух - снайперов из охраны американского президента.

…Рядовой француз выражает отношение к главе своей страны, отказываясь подать ему руку. В ответ президент Франции говорит: «Пошел вон, болван несчастный!»

О времена, однако.

Видимо, пришла пора, когда мухи тусуются отдельно, а котлеты – тоже отдельно. За забором «безопасности».

Президент следующей страны, которому народ доверял свою судьбу в течение восьми лет, рассказывает, как ощущает эту часть своей жизни: я, говорит, все эти годы пахал, как раб на галерах. Хороший образ! Кто же сослал президента на эту каторгу? Вроде пошел он туда добровольно. По крайней мере, сам дважды выдвигал свою кандидатуру на этот пост.

Но, видимо, пахать на галерах – тяжелее, чем шапку Мономаха носить: не опомнится никак президент от радости, что пришло избавление, на весь мир заявляет, что теперь ему дембель случился. Даже как-то неловко избирателям: столько лет почем зря так человека мучили!

Что это – у президентов бессознательно прорывается истинное отношение к нам? Почему мировые элиты сегодня отмахиваются от людей по-простому, как от мух?

И тут-то, противься - не противься, приходится признать: они понимают, что не от народов зависят, а от каких-то других людей, и считают, что их поступки нормальны.

Такие времена, такие нравы.

А что – все мы живем в одном глобальном мире всеобщего потребления, мелком по своим ценностям и интересам. Нет сложно организованных систем – государств, обществ, семей. А значит, нет ценностей этих систем – патриотизма, возрастной иерархии (уважение к старшим, забота о детях и стариках), не оберегаются семейные ценности. Культурно-историческое сознание не нужно. Выше пуза глаза поднимать ни к чему. Нет идеи, которая может возвышать общество потребления. Нет ценностей, кроме собственного благополучия. Сплошной «бобок», одним словом.

Еще двадцать лет назад ценности были – благодаря Советскому Союзу. Ну, понятно, опасались его ракет и танков. Но и идейно СССР подтягивал весь мир. В ответ на его идеологию надо было мастерить свою. Пусть простенькую, пусть страшилку с идейной подоплекой, но что-то лепить было надо.

Теперь элиты расслабились, занялись своими, сугубо элитными разборками.

А что народы? Одни сыты и гордятся этим, другие голодны, но их голос не слышен.

В традиционном обществе есть образец, которому должны соответствовать и отдельный человек, и семья, и властные элиты, и страна. Стараться соответствовать идеалу означает преодолевать себя, те желания, на потребу которым работает сегодня огромная индустрия. А чтобы преодолевать, нужно себя ограничивать, нужна воля, работа над собой. Нужно воспитание человека – а значит, обращение к своей культуре, историческому опыту. Нужна вера. Она задает образец поведения, а культура позволяет его почувствовать и помыслить, обогащая жизнь смыслами и ценностями.