Недавно в Интернете (www.medlinks.ru) среди читателей был проведен опрос, нужны ли в школах штатные психологи. 65% пользователей ответили, что необходимы, 27% остановились на том, что психологи в школе желательны, и только 8% посчитали, что их присутствие там излишне.

Школьный педагог-психолог – чем он должен заниматься? Нужно ли преподавать психологию в школе? Если да, то в каком объеме? Как преподносить детям психологические знания, чтобы это было им полезно и интересно?

Об этом мы решили спросить у ЮЛИИ ГЕННАДЬЕВНЫ КРЫЛОВОЙ, руководителя психологической службы Центра образования № 218 г. Москвы. Психологическая служба была образована в школе в 1993 году, тогда же в нее пришла работать студентка второго курса психологического факультета МГУ Юлия Крылова. Сегодня, спустя 15 лет, под руководством Юлии Геннадьевны в школе работает команда из шести психологов.

- Юлия Геннадьевна, расскажите о специфике вашей школы.

- У нас школа муниципальная, общеобразовательная. Соответственно, мы обучаем всех ребят нашего района. Это дети из семей разного достатка, у них разные способности и интересы. Мы не являемся ни лицеем, ни гимназией, которые обучают только сильных детей. Наша задача - создавать условия для реализации способностей всех учеников нашей школы. Делаем мы это благодаря разным образовательным технологиям, которые меняются в течение всего обучения. В начальной школе – это система развивающего обучения Занкова, в 5-6-х классах – система развивающих модулей, в 6-7-х классах – стратовое обучение. А с 8-го класса по 11-й у нас работает финская система обучения по индивидуальным учебным планам.

- Давайте поговорим об этом. Разъясните смысл этих загадочных для неспециалиста слов – «модули», «страты», «финская система обучения»...

- Модули – это небольшие спецкурсы по близким к обычной школьной программе дисциплинам. Они раскрывают какую-то тему с необычной стороны. Например, это может быть спецкурс по истории – но только одной страны и только по архитектуре этой страны. Или это может быть занимательная геометрия. Модули служат для того, чтобы раскрыть возможности различных дисциплин. Они поддерживают познавательную мотивацию, потому что интерес к обычным предметам у детей в этом возрасте падает.

- Как учатся старшеклассники в вашей школе?

- Начиная с 8 класса, у каждого из детей свой учебный план, свой набор спецкурсов, дополнительных занятий. На каждый предмет дети ходят не по классам, а по группам.

Эта система первоначально была создана в Финляндии. После 9-го класса школьники этой страны должны выбрать предметы, по которым будут получать знания в старших классах. Это жесткая система, поскольку дети выбирают специализацию сразу на все оставшиеся годы обучения.

Мы несколько модифицировали эту систему, сделали ее более гибкой. Она работает у нас с 8-го по 11-й классы, и дети в течение двух с половиной лет имеют возможность менять свой выбор. Каждые полгода они могут одни предметы брать, от других отказываться. Все это делается не с бухты-барахты, тут очень важна поддержка психологов. Мы консультируем детей, чтобы понять, почему ребенок выбирает конкретное направление. Происходит поиск индивидуальной траектории его развития.

- Вы привлекаете родителей к обсуждению, какие предметы будет изучать ребенок?

-                    Многие родители (к сожалению, не большинство) внимательно следят за учебой детей. У них наиболее востребованы именно консультации по стратегии обучения – по выбору учебной траектории детей.

-                     По каким вопросам еще к вам чаще всего обращаются за консультацией?

Это, конечно, консультации по психологическим проблемам личностного характера, которые возникают у каждого ребенка. Консультации по возрастным проблемам, проблемам в общении, понимании, взаимодействии.

- Считаете ли Вы, что психолог должен консультировать в школе и по семейным вопросам?

- Если у ребенка есть проблемы дома, он привносит их в свою учебу. Дети более чувствительны, чем взрослые, ко всему, что происходит в их жизни. Иногда весь мир для ребенка разрушается в течение одной-двух недель - кто-то в семье умирает, расходятся родители. Как тут не заниматься семейными проблемами – они отражаются сразу на обучении, на взаимодействии, на эмоциональном состоянии ребенка. Возможно, он станет вдруг пробовать пить или курить, начнет прогуливать уроки. Не реагировать школа не может - она несет ответственность за жизнь и здоровье ребенка, не только за его обучение. Это, конечно, совместная ответственность, но она есть, и я думаю, что нельзя игнорировать этот аспект. Другое дело, встает вопрос, как реагировать. Плохо, когда учитель просто направляет ученика к психологу, не согласуясь с желаниями самого ребенка. На мой взгляд, это неправильно. Если так происходит, у ребенка не будет ни доверия, ни желания разбираться в своих проблемах. Другое дело, когда идет совместная работа психолога, педагогов и администрации, когда оговаривается, как лучше ребенку помочь. Иногда будет лучше, если психолог проконсультирует не ребенка, а учителя, как ему быть в этой ситуации. Это может быть консультация родителя, как ему вести себя. В разных ситуациях требуется индивидуальное решение. Иногда ученик приходит сам, иногда приходят его родители и просят: «Пожалуйста, мы не хотим, чтобы о проблемах ребенка знал кто-нибудь вообще. Просто приглядывайте издалека, как он себя чувствует, как выглядит». Иногда приходит учитель и говорит: «Я не понимаю, что с ребенком происходит». И тогда мы начинаем наблюдать, анализировать. Но не всегда это прямой разговор, прямое вмешательство. Важно найти того авторитетного человека, к которому ребенок может пойти. Что бы ни происходило, всегда есть хотя бы один авторитетный взрослый, с которым он может вести диалог. Если нет взрослого, может быть друг - другой ребенок, которому он доверяет. Одним словом, нет однозначного ответа на все ситуации, которые происходят в школе. Только профессионализм может психологу помочь.

Если исходить из того, что психолог должен каждый свой шаг задокументировать, то, конечно, такие вещи сложно осуществлять. В нашей школе нет жесткого формализма, и мы можем сами выбирать стратегию поведения в отношении тех детей, которых курируем. Главное, чтобы с нас спрашивали по ситуации в целом, чтобы мы понимали, где может быть конфликт, где могут возникнуть сложности, чтобы показать, каким образом можно на них отреагировать.

- В некоторых случаях возникает проблема отчетности психолога. Педагоги спрашивают: «Что делает в нашей школе психолог?»

- Я не очень понимаю, как это может быть по-другому. Мы пишем статистические отчеты и аналитические отчеты. В статистических отчетах подсчитываем данные – сколько консультаций провели, какие исследования провели, какие статьи написали. А в аналитическом отчете прописываем ситуацию с конкретными детьми, не обязательно подробно, поскольку отчет предназначен для внутреннего потребления, для администрации.

- Психологи вашей школы работают в рамках единой психологической службы. Какие задачи ставит перед вами администрация школы?

- У меня как руководителя психологической службы ранг заместителя директора школы, и шесть психологов, которые занимаются разными направлениями, но включены в общую структуру. Мы работаем по заказу администрации и максимально вписаны в учебный процесс. Поэтому большинство наших функций вытекают из задач, которые перед нами ставят. Хотя, в любом случае, эти функции психологические.

- Что вы предпринимали для того, чтобы администрация школы стала лучше понимать специфику психологической работы?

- Вначале, конечно, было сложно. Очень много времени уходило на стратегию, на формирование запроса. А поскольку мы работаем уже много лет и включены в решение проблем учебного процесса, то волей-неволей все начинают понимать, что от нас можно ожидать, на каком языке с нами разговаривать и на каком языке мы будем разговаривать.

Я думаю, что психологам надо начинать с установления доверительных отношений с администрацией. Когда администрация сомневается, что вы работаете, не понимает, что вы делаете и почему, то эффективности работы будет не очень много. Лучше потратить время на то, чтобы проговорить, уточнить все запросы администрации к психологу, а потом приступать к серьезной работе. Иначе многое, что будет психолог делать, пойдет насмарку. Более того, я могу сказать, что и сейчас мы не экономим время на контактах с учителями и администрацией. Если возникают конфликты, недопонимание – проблемы надо разрешать сразу, не откладывая «на потом».

-                    Юлия Геннадьевна, какой совет Вы можете дать педагогам, преподающим в классе, где наряду со всеми обучается группа детей по коррекционным программам?

- У нас стратовая система обучения как раз и введена для того, чтобы развести по группам разных детей - разных по темпу, по стилю, мотивации к обучению.

Стратовая система предполагает, что по ряду предметов (математика, русский, английский) дети учатся не в классах, а по уровням. По каждому из этих предметов имеется четыре страты, четыре уровня. Они определяются уровнем обученности и степенью освоения данного предмета, темпом освоения и ориентацией ребенка на теоретические или практические аспекты этого предмета. Кому-то интересны четкие термины, и он хорошо работает с ними, другому интереснее решать задачки.

Сначала психологи и учителя совместно определяют, на каком уровне ребенок сможет лучше осваивать материал. В первых стратах обычно много детей. В третьей страте учатся ребята, имеющие отдельные пробелы в знаниях – допустим, ребенок много болел и пропустил какие-то темы. Поэтому ему лучше в медленном темпе аккуратно материал проработать. В четвертой страте учатся дети, которым нужен индивидуальный подход для того, чтобы усвоить базовые знания по предмету. По русскому языку у нас в четвертой страте занимаются сейчас шесть человек с серьезными дисграфическими проблемами.

В первые две недели обучения в стратах дети могут посещать занятия в соседних стратах, и если они захотят туда перейти, то пишут заявление и их переводят безо всяких дискуссий.

Любопытно, что ребенок может быть, например, по математике в первой страте, а по русскому - в третьей или четвертой. Или наоборот. Тут очень ярко начинает проявляться специфика способностей.

Стратовая система гибкая, и по итогам каждой четверти возможны переходы. Переход может осуществляться как по желанию ребенка, так и по рекомендациям педагога или психолога. Обязательно идет общение психолога с ребенком. Почему он хочет перейти, понимает ли он, что будет в другой страте, что он может потерять. Психолог должен быть уверен, что это действительно осмысленный выбор со стороны ребенка.

Идет общение и с родителями. Бывали ситуации, когда ребенок с трудом успевал во второй страте, но убеждал, что ему надо именно там остаться, и его оставляли. И объясняли, что в данном случае он берет на себя определенные обязательства.

Были случаи, когда ребенок сам просился перейти в менее сложную страту, хотя все – и учитель, и родители, и психолог ему говорили: «Ты можешь». Он объяснял нам: «Мне сложно, я не успеваю, я очень много об этом думаю, я трачу больше сил».

Это каждый раз очень индивидуальный вопрос. Его совместно решают ребенок, родители, учителя и психолог.

Такая система - очень серьезная нагрузка для учителей, но она позволяет для многих детей держать достаточно высокую планку.

В стратовой системе тоже есть свои сложности. В частности, в то случае, если ребенок по всем предметам оказался в четвертой страте, то в какой-то момент у него возникает проблема самооценки, проблема собственных возможностей. Мотивация и инициатива может сойти «на ноль». Но, с другой стороны, если у ребенка сложности с обучением по всем предметам, то он и в обычном классе будет считаться двоечником. Другое дело, что в классе на него будут меньше внимания обращать, наверное. А в четвертой страте, как правило, мало учеников и с ребенком занимаются много, чтобы помочь ему.

Часть проблем стратовая система решает, безусловно.

- С какими запросами наиболее часто обращаются к психологу родители?

- Вы знаете, с чего начинается обычно наша работа, когда дети впервые приходят в школу и сталкиваются с психологами? «А, повели ребенка к психологу – значит, он псих». Такие стереотипы говорят о невысоком уровне знаний о психологии. Но если психолог с первых классов включен в общение с родителями, и они знают, что от него хотеть, с чем к нему обращаться, то тогда психолог и не вызывает таких стереотипов.

Собственно, ради этого мы и ведем уроки психологии – это отдельный культурный пласт, которым современному человеку нужно владеть так же, как он владеет знаниями по истории, математике, биологии. Знания о себе не менее важны, чем знания о лягушках или свойствах материи.

- В каких классах вы преподаете психологию?

- Уроки психологии у нас начинаются с 5-го класса и продолжаются до 11-го. В 5-7-х классах это модули, а с 8-го класса – спецкурсы по выбору. Причем курсы построены таким образом, что подключиться к обучению можно в любом возрасте. Конечно, те дети, которые изучают психологию с 5 класса, получают более целостную картину о психологии.

- Курсы рассчитаны на целый учебный год?

- В 5-6-х классах мы преподаем по два разных полугодовых спецкурса. Начиная с 7 класса, дети изучают уже годовые, а иногда и двухгодичные курсы.

- Программа преподавания психологии в школе – что, на Ваш взгляд, она должна в себя включать?

- В 5-х классах мы даем «Психологию способностей». В этом возрасте у детей появляется сильный интерес к возможностям человека. Одного интересуют шахматы, а другого - кактусы, третьего - индейцы, а четвертого - физика. Многие дополнительно занимаются в различных кружках. Дети пытаются осознать разность своих возможностей – понять, что они могут, а что нет. И наш курс ориентирован на изучение способностей – как общих, так и специальных. Это позволяет детям лучше осознать их собственные возможности.

В 6-х классах мы даем «Характер и темперамент» как продолжение темы индивидуальных особенностей, а спецкурс во втором полугодии посвящен общению. Курс очень удачно соотносится с возрастом детей, потому что на шестой класс у них приходится пик интереса друг к другу и общению. Они хорошо анализируют черты характера, они готовы рассуждать о нюансах. «Можно ли быть всегда честным?», «Что такое “честность” для себя, для окружающих, и есть ли между ними разница», «Смелый человек никогда не боится?». Такие нюансы черт характера в этом возрасте им очень интересны.

В 7-ом классе тема общения получает свое развитие. Изучаем группы, взаимоотношения внутри групп, руководство, все аспекты групповой динамики. Ребята пытаются анализировать происходящее у них в классе, обращают внимание на другие классы, иные взаимоотношения.

А с 8 класса мы переходим на более высокий уровень подачи информации. В курсе «Психология интеллекта» даем детям некоторое представление о физиологии нервной системы, чтобы они могли понять суть происходящих процессов. А в 9-ом преподаем спецкурс, больше ориентированный на управление собой – «Психология саморегуляции». Спецкурс охватывает темы психологии эмоций и воли. Дети овладевают техниками релаксации, аутотренингом, тренингом уверенности в себе.

А в 10-11 классах мы предлагаем на выбор двухгодичные курсы: «Психологию личности» или «Психологию общения». Они вполне глубокие и обобщающие.

- Выполняют ли у вас ученики домашние задания?

- В старших классах мы даем домашние задания на осознание, на рефлексию. Допустим, изучаем разные психологические концепции и просим ребят сравнить их друг с другом. Иногда проводим диспуты. В процессе дискуссии они и знания показывают, и учатся правильно выражать свои мысли, находить убедительные аргументы. Или, например, завтра у меня в десятом классе на занятии дети будут делать коллаж о себе: «Кто я? Какой я?» А потом будут писать многоаспектный отчет по этому поводу. Для этого они месяц станут собирать информацию для отчета. Сначала опишут то, что сами хотели показать, потом соберут впечатления от своего коллажа у психологов, друг у друга для того, чтобы понять, что другие люди видят в их коллаже, как они его воспринимают, и попытаться проанализировать результаты. А потом постараются интерпретировать цвета, линии, разрезы в своем коллаже. В итоге напишут свой психологический портрет. Таким образом, они могут обобщить те знания, которые получили в течение года.

- Все ли ребята охотно идут на открытое обсуждение своей личности?

- Конечно, всякое бывает. Бывает, что просят, чтобы никто не читал их отчеты, чтобы никто их не видел. За ними остается свобода выбора. Они могут вообще не собирать информацию от других людей, если не хотят, если им это не нужно. Они могут не обсуждать свой коллаж на уроке.

На уроках психологии они всегда имеют право отказаться от выполнения любого задания без объяснения причин. Выполнение любого задания они могут поменять на сдачу теории по этому вопросу.

Каждому человеку имеет смысл продвигаться в познании себя ровно настолько, насколько он хочет. Насколько он считает в данный момент возможным и нужным.

Нельзя сказать, что такой возможностью ребята не пользуются. Нет, пользуются. Но это не массовое явление. Из 26 человек, которые посещают сейчас спецкурс, только два человека стараются не делать личностные задания. У меня даже есть два вольнослушателя. Они не выполняют задания, не получают оценки, и, соответственно, у них не будет в аттестате психологии. Но они приходят и занимаются таким образом уже полтора года. У меня есть договоренность с ними, что я разрешаю им приходить ко мне на уроки, потому что считаю, что психология – это область знания, к которой надо относиться иначе, чем ко всем другим.

- У вас одна из тех редких школ, где психология преподается в течение нескольких лет. Становятся ли ваши выпускники профессиональными психологами?

- Практически в каждом выпуске один-два человека поступают на психологические факультеты университетов. Мы не уговариваем, не направляем, это их личный выбор. Кстати, четверо из семи психологов в свое время закончили нашу школу. И мы с удовольствием принимаем к себе на работу наших бывших выпускников.

Интервью провела Ольга Жигарькова

 «Психологическая газета: Мы и Мир» (№4[140]2008)