ПРОЩАТЬ ЛИ?

Зачем надо прощать? И следует ли это делать? В мире господствует жестокость и безнаказанность, множится насилие и унижения - и при этом нам говорят о каком-то прощении? Злодеи должны понести справедливое наказание! Око за око!

Так думают многие. Пожалуй, при любом разброде мнений это суждение объединит самых крайних оппонентов. Это неудивительно: в мире слишком много боли, а когда болит, не до размышлений.

Но если мы - люди, нам следует не только эмоционально реагировать, но и понимать.

ЧТО ПРОЩАТЬ?

Начнем с того, что древняя заповедь «око за око, зуб за зуб» возникла, когда наши предки мстили не только без пощады, но и без предела. За один зуб могли оторвать голову, за глаз - вырезать семью, за убитого - уничтожить племя. Принцип «око за око» возник как попытка смягчить беспредел, ограничив возмездие уровнем нанесенного ущерба, уменьшить зло, если невозможно вовсе искоренить его.

Повcедневное общение дает понять, что человека не исчерпывают некоторые из его поступков. Поэтому прощение человека - не прощение зла. Личность во всей полноте надо отделить от ее проявлений. Это нелегко дается и может показаться абстрактным умствованием. Но еще в древности люди знали принцип: если ты не простишь, как тебе будет прощено? Понимание, что я - не сам по себе, но человек, взаимодействующий с окружающими, дает возможность лучше увидеть себя. И если мне стыдно за поступки, которые мне не хочется считать своей неотторжимой сутью и  хочется забыть, то как я смею относить все проявления другого человека к его сущности? Многие из его дурных поступков не характерны для него и рано или поздно могут быть отброшены самим их носителем.

ЗАЧЕМ ПРОЩАТЬ?

Само повседневное сосуществование людей вынуждает прощать постоянно возникающие инциденты. Иначе мы задохнемся от ненависти. Но если мелкие обиды и недоразумения простить нетрудно, то труднее с обидами покрупнее - и для каждого свои величины. Многие из нас холят и лелеют старые воспоминания, растравляют  старые раны, упиваются непрощением...

Чем дольше мы не можем простить, тем сильнее разрушаем свою психику. Непрощение - слишком большая нагрузка, и не только на нервную систему, но и на весь организм. Современными исследованиями психосоматических взаимосвязей установлена зависимость ряда физических заболеваний (язва, астма, рак и др.) от психических состояний. Гуляет поговорка: «Все болезни - от нервов». Состояние же нервов во многом зависит от нравственных установок личности. Хотя внутренние разрушения не сразу явны, даже со стороны можно заметить постоянное напряжение, порожденное застарелыми непрощенными обидами,  которое испытывает человек. Поэтому прощение становится актом катарсиса, оно приводит  к  разрядке  внутренней  напряженности,  освобождает  от психологической зависимости от объекта вражды, от зацикленности на негативных переживаниях. Те, у кого есть опыт подлинного прощения, знают, что ему сопутствует не только чувство облегчения, но и подлинная радость. Но, конечно, это относится только к подлинному решению: установка «я тебя прощаю, но видеть не хочу» - не прощение.

Накапливаясь, непрощение искажает восприятие мира. Того, кого я не могу простить, я не способен воспринять непредвзято. Значит, с этим человеком я не могу вступить в диалог. Но это закрывает от меня всю многогранность другой личности, а это меня же и обедняет. (Возможен вопрос: обязательно ли с кем-то вступать в диалог? Это большая тема для особого разговора. Пока же заметим, что в диалог - хотим или нет - мы вступаем каждый день со всеми, с кем сталкиваемся ).

КАК ПРОЩАТЬ?

Но как же простить? Ведь это в самом деле трудно! Да, не каждый из нас, и не всякую обиду способен простить сразу. Если смотреть на прощение как на одномоментный акт, оно кажется непосильным. Но картинка меняется, если прощение - процесс, определяемый не только эмоциональным порывом, но и - в большой степени - волевым усилием. Желание простить постепенно заращивает наши раны, шаг за шагом подводя к полному исцелению. На этом этапе даже установка: «прощаю, но видеть не хочу» - может работать, но с поправкой: «ПОКА не хочу, но хочу захотеть».

А ЭТИМ ПРОЩАТЬ?

Но если возможно простить личные, бытовые, повседневные обиды, - как можно простить тяжкие, особенно военные преступления, зверства садистов, геноцид? Не кощунство ли - говорить о прощении этих выродков?

Конечно, о забвении зла не может быть и речи, это означало бы отказ учиться на горьком опыте. Тем более не следует отвергать законное применение силы. Но даже здесь - хотя это особенно трудно – за омерзительными действиями, за пропитанною злом личность можно увидеть атрофированное зернышко человечности, которое возможно отделить от самих действий.

Если на нас нападают, тем более с оружием, - мы вправе сопротивляться, и пусть враг пеняет на себя. Но вот он повержен, ранен - должен ли я добивать поверженного?

 То, что я делаю в бою, - необходимость.

То, что я могу натворить, не отойдя от горячки боя, когда бой уже закончен, - можно понять, хотя и не одобрить.

Но осознанное насилие над побежденными у многих народов, как и в русской армии, считалось запятнанием воинской чести.

Аналогично следует относиться к задержанному преступнику. Возмездие за преступления - монополия закона. Конечно, закон слишком часто не работает, но даже это не может служить оправданием самосуда. Самосуд слишком часто приводит не к торжеству справедливости, а к усилению вражды и круговороту возмездий. Сразу можно вспомнить кровную месть. Но у народов, сохранивших этот обычай, он регламентирован и включает способы примирения. В наших же нынешних условиях кровная месть запросто переходит в беспредел.

ИХ ПРОСТИШЬ...

Возможны сомнения: а пойдет ли прощенному прощение в науку? Не примется ли он, прощеный, за старое?

Увы, это весьма вероятно. Но во многих ситуациях бывает и обратное: именно непрощенный более опасен, он продолжает совершать зло именно потому, что прощение недосягаемо.

Прощающий, по евангельскому слову, «подставляет вторую щеку»: чтобы прекратить цепь насилия и возмездий, он идет на риск. Поэтому прощение больше, чем призывы к возмездию, говорит о внутренней силе человека. Это не слюнтяйство или сентиментальность, но акт мужества. Когда пленным немцам, как в былые времена каторжникам, подавали милостыню, это свидетельствовало о нравственном здоровье народа и его духовной стойкости.

Да, прощать трудно. Погружать мир во зло и насилие несравненно легче. Но то, что легче и понятнее, слишком часто делает жизнь невыносимой...

 «Психологическая газета: Мы и Мир» (№1[137]2008)