|
За всю историю существования человечества множество
народов пребывало и исчезло на Земле. Как писал Велимир Хлебников, «годы,
люди и народы убегают навсегда, как текучая вода. В гибком зеркале
природы звезды – невод, рыбы – мы»…
До сих пор в пустынной местности или посреди
современного города, в котором ключом бьет жизнь, археологи находят
следы неведомых нам цивилизаций. Как узнать о том, как эти люди жили,
какими были их представления о мире? А если они оставили нам свои
памятные знаки – пиктограммы, символы или даже тексты на забытом языке –
как разгадать, о чем рассказывают эти древние послания?
Давно ведутся поиски законов существования цивилизаций,
а может быть, и любых сложных объединений людей, вплоть до человечества
в целом – антропосистем.
Наиболее близкий по времени пример – сообщество
советских граждан, Советская цивилизация. Сегодня многие пытаются понять
феномен этого образования, причины его возникновения и гибели,
перспективы использования накопленного за советский период опыта. И,
надо сказать, несмотря на то, что многие из нас к этой цивилизации
принадлежали, внятных и разумных суждений о ней высказано ничтожно мало.
Что уж говорить об отдаленных по времени обществах!
Почти две тысячи лет назад возникла, достигла своего расцвета, пришла в
упадок и вновь возродилась на Американском континенте цивилизация
индейцев майя, исчезнувшая окончательно после разрушения их мира испанскими
конкистадорами. Еще в начале 16 века существовала целая библиотека
рукописей майя, но ее варварски сожгли колонизаторы. Большинство книг
майя погубил жаркий тропический климат и время. Таким образом, к 19 веку
сохранилось всего три рукописи, увезенные в европейские страны, причем
технология прочтения иероглифов была утрачена…
Мы недостаточно ценим то культурное богатство, которое
имеем; тех людей, которые эти ценности создают. Например, если задать
вопрос, кто такие Шампольон и Кнорозов, многие скажут, что Жан-Франсуа
Шампольон – ученый, расшифровавший египетские иероглифы, а о Юрии
Валентиновиче Кнорозове вспомнят значительно реже. А ведь Кнорозов – наш
отечественный Шампольон, дешифровавший письмена древних майя. Это было
задачей более сложной, нежели та, что досталась Шампольону.
Ученый умер в 1999 году, однако в Москве продолжает
свою работу Учебно-научный Мезоамериканский центр, которому присвоено
его имя. Центр возглавляет его ученица, знаток древних индейских
цивилизаций, доктор исторических наук, профессор РГГУ Галина Гавриловна
ЕРШОВА.
Здесь сохраняют научную школу Кнорозова, продолжая
заниматься сбором, систематизацией надписей древних майя,
сохранившихся в Мексике и Гватемале на стелах, стенах зданий, каменных и
керамических изделиях.
Реконструкция текстов майя невозможна без понимания их
цивилизации. Но как это сделать в условиях дефицита информации о ней?
Если существуют общие законы самоорганизации людей в
сообщества – антропосистемы, тогда можно сопоставить цивилизации,
которые разделяют времена, горы, океаны, и понять культуру народов,
населявших в древности американский континент.
Не все человеческие объединения дорастают до уровня
цивилизаций. «Цивилизация подразумевает многое – и технологии, и
культуру. Цивилизация – это искусственная среда обитания, которую
создает для себя антропосистема», – говорит Галина Гавриловна Ершова.
Как же происходит самоорганизация антропосистемы, как она функционирует,
развивается? Еще рано говорить о всеохватывающей теории, но мы попросили
Г.Г. Ершову рассказать о тех закономерностях развития человеческого
сообщества, которые сегодня уже определены. Не менее интересно и то, как
ученый выбирает свой путь в науке. О том, почему теория антропосистем
заинтересовала специалиста по письменам индейцев майя, мы также спросили
Галину Гавриловну.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ
СООБЩЕСТВА: КАК ОНИ ЖИВУТ И ВЫЖИВАЮТ
Каждый человек помнит людей, которые оказали на него
сильное влияние, помогли в становлении его личности. Галина Гавриловна
Ершова вспоминает о людях, которые помогли сформулировать главную тему
ее научных исследований.
Ю.В. Кнорозов: как человек обустраивает свой мир
– Моим учителем был Юрий Валентинович Кнорозов. Его знают
как дешифровщика письма майя, хотя, как он говорил, его больше
интересовала «теория коллектива», то, как устроен человеческий мозг и
как люди начинают создавать вокруг себя среду обитания. Под «коллективом»
Кнорозов понимал «объединение объединений» людей – развивающуюся систему,
в которой постепенно усложняются способы коммуникации и взаимодействия.
Мы много беседовали с ним на эту тему, но он, к сожалению, не успел
завершить разработку теории коллектива.
Я-то к нему пришла, чтобы заниматься иероглифами майя, но
была, очевидно, общая линия движения мысли, и я тоже понимала
необходимость сформулировать теорию самоорганизации человеческого
коллектива. Ведь письменность, культура – вторичные элементы нашего
мира, а разобраться в том, как устроена жизнь людей, гораздо интереснее.
По-видимому, Ю.В. Кнорозов согласился принять меня как ученицу именно
для того, чтобы вместе работать над этими вопросами. Поэтому в конце
1990-х годов я начала заниматься теорией самоорганизации антропосистемы,
имея в виду междисциплинарные системные исследования искусственной среды
обитания, которую создает себе человек.
Но если самоорганизация людей в сообщества происходит по
одним и тем же законам и в Африке, и в Европе, и в древности, и в наше
время – значит, это определено организацией и способами работы нашего
мозга, который у всех людей устроен одинаково. Поэтому одновременно я
следовала еще одному направлению теоретических исследований, которыми
занимался Кнорозов, – изучением особенностей работы мозга человека.
До встречи с Ю.В. Кнорозовым я занималась – опять-таки в
параллель с ним – темой шаманских практик, измененных состояний
сознания. Это было начало 1990-х годов, период развала страны, изменения
жизненных парадигм, поведения людей. Появилось огромное количество сект,
проповедники чуть ли не за руки хватали прохожих на улице, заманивали их
к себе на лекции и собрания, и меня как исследователя интересовало,
почему в атеистической стране в период нестабильности люди начинают
искать духовную поддержку у сектантов. Было очевидно, что многие
проповедники – жулики и проходимцы, которые вытягивали у населения
последние деньги, и, тем не менее, огромное количество людей им верили.
Занимаясь этим вопросом, я еще раз убедилась в правильности того, что мы
обсуждали с Ю.В. Кнорозовым: все культы одинаковы. Те явления, которые
люди воспринимают как паранормальные, одни и те же на всех континентах и
во все времена. Обряды, сопровождающие разные культы, также одинаковы, а
внешние различия между ними объясняются спецификой культуры данного
времени или общества.
Л.П. Гримак: все дороги ведут к мозгу
– Если одни и те же социальные модели поведения присущи
человечеству в целом, значит, есть какие-то объективные научные
объяснения этому феномену. В своих поисках я пересмотрела огромное
количество литературы. Сильное впечатление произвела на меня книга
«Магия биополя» Л.П. Гримака. Леонид Павлович Гримак был доктором
медицинских наук, профессором, полковником медицинской службы, принимал
участие в подготовке космонавтов, стоял у истоков ряда медицинских
специальностей и научных направлений. В то время, когда мы с ним
познакомились, он работал в НИИ МВД, возглавляя отдел нетрадиционных
методов расследований. Труды Л.П. Гримака показывали, что характер
социальной деятельности человека связан с особенностями работы его
головного мозга.
Л.П. Гримак, понимая направление моих поисков,
посоветовал мне обратиться в Институт нейрохирургии имени Бурденко к
Тамаре Амплиевне Доброхотовой, доктору медицинских наук. Общение с этим
изумительным человеком многое мне дало.
Тут надо сделать некоторое пояснение. У человека имеются
парные органы – руки и ноги, глаза и уши, полушария головного мозга.
Взрослым людям свойственно предпочитать в каждой паре работать одним из
этих органов – например, большинство из нас пользуется правой рукой
чаще, чем левой. Это явление называется асимметрией в работе парных
органов. Причем каждому из нас присуще различное сочетание таких
асимметрий, а все вместе они составляют наш «индивидуальный профиль
асимметрии»: психический, обусловленный специализацией полушарий мозга;
моторный, фиксирующий предпочтение правой или левой руки и ноги;
сенсорный, показывающий выбор ведущего глаза и уха.
Т.А. Доброхотова: эти удивительные левши
– Левши, как известно, предпочитают использовать в работе
левую руку. Тамара Амплиевна Доброхотова прибегала к более широкому
понятию: «левшество».
Левшество – это не просто предпочтение левой руки, это
левосторонняя асимметрия всех парных органов, особое распределение
функций между полушариями мозга. Т.А. Доброхотова пришла к выводу о
различной пространственно-временной организации психической деятельности
у левшей и правшей, о своеобразии психической организации левшей. Она
обнаружила, что у левшей происходит иное течение времени, им присуща
иная, чем у правшей, организация чувственного познания. Левши могут
обладать особыми психическими возможностями – тем, что называется
ясновидением. В госпитале Т.А. Доброхотова наблюдала у левшей феномен
предвосхищения и даже феномен левитации. Эти факты были подтверждены
свидетельствами ее сотрудников. Свои клинические наблюдения Тамара
Амплиевна собрала и опубликовала в замечательной книге «Левши».
Человеческий мозг проявляет две свои функции: сохранения
и изменения – на пространстве человеческого организма. Правое полушарие
сохраняет все, что приобретено в течение эволюции, а левое ориентировано
на развитие: на социальное пространство, на речь, на коммуникацию, на
создание новых абстрактных схем и построений.
Эту точку зрения подтверждает тот факт, что если у
человека поражено левое полушарие, то правое полушарие, хранитель
древних функций, способно перезапускать работу всего мозга. А если
поражено правое полушарие, то восстановить некоторые функции головного
мозга оказывается невозможным.
Организм по своей «форме» (морфологии) развивается от
симметрии к асимметрии. Но если в симметричной форме один из элементов
начинает приобретать новые функции, то форма становится асимметричной.
Возможно, такова закономерность работы не только головного мозга
человека, но и любой системы в макро- и микромире.
Обращаясь к социуму, мы видим, что в таком минимальном
человеческом объединении, как семья, функция сохранения системы
закрепляется за женщиной, которой в большей мере присуща пассивная
адаптация к миру, чтобы выкормить и сохранить потомство. А за мужчиной,
наоборот, закрепляется функция новаторства: он должен расширять
жизненное пространство системы, должен думать о будущем. По сути, задача
обоих членов семьи едина. Но мужчина ориентирован на моделируемое
будущее.
Развить эти идеи мне помогла встреча с еще одним
замечательным человеком, кандидатом технических наук, доктором
биологических наук Вигеном Артаваздовичем Геодакяном.
В.А. Геодакян: эволюция полов происходит асинхронно
– Асимметрия мозга тесно связана с полом. У мужчин и
женщин наблюдаются разные склонности, способности, профессиональные
предпочтения. Причем сегодня подавляющее большинство ученых согласно с
тем, что асимметрия мозга эволюционно была четче выражена у мужчин. В.А.
Геодакян создал потрясающую теорию полового диморфизма, как он ее
назвал, и суть ее сводится к следующему.
Зачем существует различие между полами? Оказывается, в
природе действует очень хитрый механизм: поскольку экспериментировать на
женщине, которая должна сохранять потомство, не рационально и даже
опасно, то была создана вторая особь, которая опробует на себе все
новое. Если признак оказывается ненужным, он женщине не передается и
исчезает; если полезным, то передается ей через несколько поколений.
Женщина сохраняет все лучшее, что возникает в процессе эволюции.
Поэтому эволюция мужского пола предшествует эволюции
женского, и мужчины демонстрируют, куда движется эволюция. Как шутливо
аргументировал В.А. Геодакян, если у человека был хвост, то первым его
откинул мужчина, а потом женщина посмотрела, что это удобно, и тоже от
него избавилась. То есть позитивные наследственные признаки на
генетическом уровне передаются именно от мужчин к женщинам. И поскольку
мужчина становится «полем» для экспериментов природы, то на него ложится
большая нагрузка, и продолжительность его жизни меньше.
Семья: первое коллективное образование людей
– В древних обществах семья была коллективная –
коллективный отец, коллективная мать. Это не значит, что в семье не
знали, от кого родились дети. Просто выполнением функции матери
занимались все женщины одной возрастной группы – они кормили, следили,
ухаживали за детьми. А все мужчины этого коллектива выполняли функции
отца: развивали, помогали осваивать культурные нормы, социальные роли,
навыки, необходимые для жизни в обществе. Обучали на собственном
примере.
Социализация ребенка очень важна, потому что человек –
единственное существо на земле, создавшее благодаря своей социальной
организации искусственную среду обитания. И ребенка необходимо обучать
существованию в ней, сохранению и совершенствованию этой среды.
Когда появился парный брак, функции сохранения были
по-прежнему закреплены в нем за женщинами, а изменения – за мужчинами.
В семье начинается передача знаний и технологий от
старших поколений к младшим. Рождаясь, ребенок не обладает ими, не
обладает речью. Этому надо обучать. Если генетически полноценного
ребенка не научить ходить и говорить, он останется животным. Только
социальная среда делает из него человека. Семья становится первым
коллективным образованием, воспроизводящим себе подобных, доводя их до
уровня, который должен соответствовать развитию общества.
Народ и власть
– В более крупной социальной системе функции сохранения и
изменения тоже разделяются. Возникает власть.
Если народ отвечает за сохранение рода, а потом и
государства, то власть должна заботиться о защите территории, об
обеспечении населения продуктами питания не только на текущий, но и на
завтрашний день. Прогнозирование и работа на будущее есть задача власти.
Если она этого не делает, ее меняют. Таков закон существования общества.
Как же возникает власть? Первым описал модель ее
появления в первобытном обществе американский ученый, этнограф Льюис
Генри Морган. Когда говорят: «вначале был матриархат», это неверно:
женской власти не было никогда, потому что женщина – сохраняющий элемент
системы.
В книге «Древнее общество» (1877) Морган описал систему
власти у ирокезов – то, что называется «мужскими союзами». Формой
общественного устройства у ирокезов был род. В основе его лежала
коллективная собственность на землю, на охотничьи и рыболовные угодья.
Сородичи были обязаны помогать и защищать друг друга. Род мог усыновлять
пленников или представителей иного племени, имел отдельное от других
родов кладбище. Члены рода участвовали в родовом совете, на котором
избирали старейшину и военных вождей, а они, в свою очередь,
представляли род в Союзном совете. Все эти права и обязанности
передавались исключительно по женской линии.
Род распадался на несколько групп – овачир, которые вели
общее хозяйство. Члены овачиры могли вступать в брак лишь с членами
овачир других родов. В овачиру входили люди, связанные между собой узами
кровного родства по материнской линии, а также мужья женщин этой овачиры.
Дети принадлежали к овачире матери и жили в ее доме. Счет родства и
наследование имущества велись по женской линии; муж не имел прав ни на
детей, ни на имущество.
Вся власть внутри овачиры принадлежала женщинам. Замужние
женщины, имевшие детей, собирались на совет и выбирали правительницу. Но
женщины всегда решали свою насущную задачу – сохранение потомства,
поэтому понимали, что для охраны своей территории надо вырабатывать
стратегию ее защиты. Для этого женщины создавали мужскую власть,
назначая мужчин из своей овачиры в военный совет, который решал
стратегические вопросы: с кем дружить, с кем воевать, как обеспечить
пропитание на будущий год, как планировать дальнейшую работу. Если
женщины видели, что мужчина плохо справляется со своими обязанностями,
они изгоняли его из военного совета и ставили на его место другого. Это
и есть модель мужской власти в том виде, как она формировалась.
Современное государство: народ и «освобожденные
секретари»
– Суть государства остается прежней. Мужчины продолжают
воплощать власть, работая в качестве «освобожденных секретарей», как это
называлось в советское время, – то есть лиц, занятых на производстве
только общественными делами. Они решают, что сеять, какие технологии
применить, чтобы обеспечить получение хорошего урожая, как уничтожить
врагов или отогнать, попугать их, по крайней мере, – показать, кто на
поляне главный. А женщины их «запускают» на выполнение таких сложных
задач: они толкают своих мужчин в бок и говорят им: «Вставай с дивана,
иди работай, нужно содержать семью, защищать наше жизненное
пространство».
В государственной системе народ – системосохраняющий
элемент, он не должен ломать себе голову, как выстраивать политику; у
него свои дела. Но народ генерирует власть, которая обязана решать его
проблемы в государственном масштабе, сохранять страну
конкурентоспособной – то есть развивать ее.
Развитие является главным принципом устойчивости любой
системы. То, что не развивается, умирает. Когда с умилением говорят: «Мы
будем возвращаться к традиционному образу жизни, к старым устоям», это
значит, что страны скоро не станет. Развитие должно затрагивать все
элементы такой сложной системы, как государство. Причем неравномерность
(асимметрия) развития частей системы является причиной возникновения
противоречий и, следовательно, мотивирует на решение возникающих
проблем.
Показатели развития антропосистемы
– Главный показатель ее развития – продолжительность
человеческой жизни. Если она увеличивается, значит, общество развивается,
оно устойчиво. При этом существует разница в продолжительности жизни
между женщинами и мужчинами. Если она варьирует в пределах от двух до
пяти лет, это нормально; если она становится слишком большой – значит,
на мужчин ложится слишком большая нагрузка. Это показатель плохого
состояния общества. В 1990-е годы наша страна теряла по миллиону человек
в год, главным образом мужчин трудоспособного возраста, и
продолжительность жизни катастрофически сокращалась. Такая статистика
говорит сама за себя.
А внешний показатель развития антропосистемы – это
скорость, объемы передаваемой информации и способы фиксации этой
информации. Исторически они меняются – от звуков речи к рисунку, затем к
письму, а сейчас к Интернету, который за несколько секунд способен
разослать огромный объем информации по всему миру. При этом информация,
запущенная в Сеть, не исчезает. Чтобы понять, что делать с появившимися
возможностями, антропосистеме нужно выработать другую модель мышления.
Таким образом, у человечества появляется новый стимул к развитию.
Еще один важный принцип, обеспечивающий развитие
антропосистемы, это формирование поисковой активности: она позволяет
человеку создавать и совершенствовать социальную среду. Принцип
поисковой активности был блестяще раскрыт доктором биологических наук,
московским физиологом Виктором Вульфовичем Аршавским. Благодаря его
исследованиям коренных народов на
северо-востоке СССР стало возможным выстроить понятную схему взаимосвязи
развития функциональной асимметрии головного мозга и эволюции
хозяйственной и социальной деятельности человека.
Во всех традиционных культурах люди стремились воспитать
в детях поисковую активность, чтобы ребенок был заинтересован в
обучении, познании и в активном участии в жизни своего социума. Развитию
поисковой активности способствовали коллективные детские игры, в которых
происходило обучение совместному принятию решений. Скажем, сюжет
классической русской игры в казаки-разбойники включал в себя похищение
человека из группы, члены которой затем объединялись под началом лидера
и выстраивали стратегию защиты своей территории, спасения своего
человека. История этой игры восходила к временам первых кавказских войн.
Поисковая активность формируется для того, чтобы научить
ребенка принимать решения, научить его действовать самостоятельно,
оторвать его от материнской юбки. И тут важно именно мужское воспитание
– особенно для мальчиков.
Поисковая активность – это действия в расчете на будущее.
Люди, у которых такая поисковая активность не
сформирована, превращаются в социальных паразитов. Они становятся
маргиналами, алкоголиками, считают себя непризнанными гениями, балластом
повисая на социуме. Конечно, в обществе всегда есть люди, которые не
способны к социальной активности, это дети и старики; но детям дается
аванс на будущее, а старики уже создали общественный продукт, и общество
обязано их содержать. А социальные паразиты являются бездельниками
трудоспособного возраста, которые тормозят развитие социума.
Законы существования антропосистемы кажутся обыденными,
но это очень жесткие законы. Общество, которое их не соблюдает, обречено
на исчезновение. Согласно этим законам, всякая антропосистема должна
развиваться; развиваться она должна за счет формирования особей с
развитым головным мозгом и с необходимыми психологическими навыками
(поисковой активностью, психической устойчивостью).
Антропосистемный анализ и современные общества
– Когда происходит природный катаклизм, начинается война,
власть должна мобилизовать ресурсы для сопротивления. Если народ не
подготовлен, то произойдет дезинтеграция системы, власть исчезнет, а
общество растворится в другом или откатится на предыдущий уровень
развития (вернется в состояние общины или развалится до состояния
семейных пар). В истории человечества такое случалось не однажды.
Если власть может организовать общество – у него есть для
этого технологии, экономическая инфраструктура, сам народ подготовлен, –
то территория будет защищена и сохранится за народом.
Аппарат власти исторически меняет свои формы, но во все
времена он должен отвечать интересам народа. По крайней мере, выделяется
некая группа, социальный институт, осуществляющая обратную связь власти
с населением. В роли такой социальной группы на определенном этапе
истории выступало, например, дворянское сословие, которое занимало в
социуме руководящее положение. Как только оно перестало выражать
интересы народа, то утратило свои властные позиции. На его место пришел
новый институт власти – политические партии. Так работают социальные
технологии.
Иногда появляется новая технология, которая сразу дает
очень большой эффект и резко меняет традиционную модель общества, – ее
называют эффектором. Понятие эффектора в социальных науках впервые
начал применять экономист Борис Борисович Леонтьев.
Скажем, когда возникла Церковь, эффект от ее деятельности
был большой: людей привлекала не только вера, но и новое знание, которое
несло в себе христианство. Появилась глобальная христианская общность.
Потом ее влияние практически сошло на нет.
Эффектором в течение нескольких столетий в феодальной
Европе являлось и дворянское сословие. Но с изменением
социально-политической системы оно превратилось в тормоз развития.
Такой же механизм действует не только в социуме, но и в
экономике, на производстве. Возникают эффективные технологии, дающие
максимальный эффект, потом он постепенно теряется.
Сегодня социальные технологии постоянно применяют
американцы. Например, технологию «цветных революций». Они прокатились по
всему миру, от постсоветского пространства до Африки. Сначала эта
технология была эффектором, потом стала обыденной. Еще в Грузии
наблюдался всплеск ее действия, а на Украине она превратилась уже в
полный балаган. Почему исчезает эффект? Потому что становится понятен
алгоритм действия технологии, угасают связанные с нею ожидания. Сторона,
против которой применяется технология, начинает принимать контрмеры –
использует контртехнологию. Так, если на события в Грузии Россия
отреагировала не сразу, то когда на Украине начался майдан, уже было
понятно, чем он закончится, и присоединение Крыма стало логичной
контрмерой. Это был сильный удар по технологии цветных революций.
Интересно наблюдать, как пластична эта технология.
Сначала американцы несли миру демократию, учили страны демократии. И под
этим знаменем осуществляли госперевороты – особенно много в Латинской
Америке. В арабском мире технология уже не прошла. Теперь американцы
заменяют прежний эффектор на другой: на модель «Мы боремся с коррупцией»
(как будто у самих «борцов» в Штатах коррупции нет).
В принципе, это одна и та же технология, меняется только
завеса, за которой она прячется. Если бы в России не применили
контртехнологии, страну давно разодрали бы в клочья. Каждый народ должен
постоянно доказывать свое право на существование.
Сейчас многие понимают, что антропосистема должна перейти
в качественно новое состояние. Логика движения указывает на модель
некоего единения цивилизаций и культур. Но каким оно будет,
прогнозировать невозможно. Аналитики работают по уже существующим схемам,
а должна возникнуть принципиально новая. Мы можем только констатировать,
что человечество впереди ждут кардинальные перемены…
Беседовала Ольга ЖИГАРЬКОВА
«Психологическая
газета: Мы и Мир» (№10[242]2016)
|
