6 июня 1961 года умер Карл Густав Юнг - швейцарский психолог и психиатр, основатель аналитической психологии. Памяти Юнга посвящается эссе нашего автора.

 Безупречная гладь альпийского озера отражает загадочное сооружение, похо­жее на средневековый замок в мини­атюре или храм неведомой религии. Тишина. Уединенное место, насыщен­ное энергиями покоя и созерцания, настраивает душу на встречу с окон­чательной, итоговой истиной (если та­ковая существует вообще).

Таинственное строение — дом заме­чательного человека. Он всю жизнь искал этой итоговой истины, открывая другим бесконечные глубины душевной жизни, сокрытые за зеркальной гладью сознания, обучая прозревать сквозь толщи подводной тьмы светлые энергии окончательного покоя и блаженного со­зерцания. Этот дом он строил и перест­раивал собственными руками, сообразуясь со своими медитациями и снови­дениями, и это было частью его поисков истины. О Карле Густаве Юнге пойдет речь.

Он не был мистиком, он был врачом и психологом. Тогда откуда же его страсть к темным глубинам и прос­ветляющим созерцаниям? Попробуем разобраться в загадке Юнга.

В окончательном виде миропонима­ние Юнга представляет собой причудливую симфонию научных, религиоз­ных, эстетических идей и мифологичес­ких представлений. На научном уровне понимания юнговского мировоззрения мы обнаружим приверженность экспериментальному методу и позитивистской методологии.

Напомним, что Юнг — автор ассоциа­тивного эксперимента. Ассоциативный эксперимент — это окно в бессозна­тельное. И Юнг обустраивал это окно по естественнонаучным рецептам. Прибор для измерения кожно-гальванической реакции, секундомер, самописец, ста­тистическая обработка результатов — вполне привычные атрибуты научного исследования.

Но отнюдь не позити­вистские, естественнонаучные идеи определяют роль Юнга в культуре.

В начале двадцатого века оконча­тельно формируется психология без души. Стремительно развивается экс­периментальная психология, а душев­ная жизнь разлагается научной методо­логией на множество абстрактных психических процессов. Эти психические процессы предлагается изучать, в прин­ципе, теми же способами, что и при­родные явления. Психология разбивается на множество школ, каждая из которых стремится приблизиться к иде­алу научности в русле свойственного эпохе общего миропонимания.

И психоанализ Фрейда располага­ется в общем фарватере. Безусловно, он разительно отличается от научной психологии в своих идеях и техниках. Но единственным правильным способом познания для Фрейда остается рациональное мышление. Душа разлагается согласно некоторым правилам на пси­хические элементы — влечения, комп­лексы (кстати, слово введено в обиход Юнгом), структурные образования. И все это — лишь модели, «рабочие понятия», в идеале переводимые на язык анатомии нервной системы.

Не так у Юнга. Юнг предложил неко­торые представления, которые абсурд­ны с точки зрения господствовавшего в начале века естественнонаучного под­хода к психике. И тем самым открыл новые уровни познания. Ему удалось найти тропинку в Зазеркалье, соскользнуть с плоскости позитивного метода в глубины интуивного знания. Одним из таких представлений стала идея о коллективном бессознательном. Коллективное бессознательное — это резервуар всего психического опыта человечества, слой более глубинный, чем личное бессознательное. А личное бессознательное оставалось, в прин­ципе, прибежищем фрейдовских комп­лексов, вытесненных болезненных впе­чатлений, всякого душевного мусора.

Коллективное бессознательное мо­жет быть понято как бесконечное и безначальное органическое целое, живой источник прозрений поэтов, художников и ученых. Все высоты и все глубины, вся полнота света и вся пустота тьмы, жар и холод, красота и урод­ство, все жизненные пути и жизненные роли человека — все сокрыто там, пока не осветится таинственным лучом сознания какой-то его фрагмент, и вне­временное не воплотится в потоке времени, вплетется в ткань индивиду­альной судьбы.

Именно идея коллективного бессоз­нательного служит ключом к Гнозису, является поворотным пунктом, где ана­литическая психология (так назвал Юнг свою систему) привносит в современ­ное познание новое измерение. Ибо помимо рационального мышления как источника познания оказывается возможным иной способ постижения истины — инту­итивное проникновение в живые глубины коллективного бессознательного. Платонова метафора знания как воспоминания обретает новую плоть в аналитической психологии Юнга.

Но как возможно прочтение этого вечного, вневременного знания заброшенным в конкретную эпоху индивидуальным соз­нанием? Понять это помогает другое введенное Юнгом представление — представление об архетипах. Архетип — это способ открытия коллективного бессознательного индивидуальному сознанию. Это матрица, структура опы­та, точнее, структура постижения, «априорная форма познания» (так Юнг повторяет вслед за Кантом). Не самый образ, но структура этого образа.

Архетип — это не логическое поня­тие, не научная категория. Это метафора глубинного опыта, позволяющая понять, как возможно сообщение инди­видуального сознания с коллективным бессознательным. Архетипы наполня­ются конкретным жизненным содержа­нием, конкретными образами. Более того, мы реализуем в своей жизни те или иные архетипы (архетип Матери, архетип Героя, архетип Шута и другие). Поэтому всякий образ, всплыва­ющий в сознании, указывает на его кол­лективное содержание. Образ может быть истолкован как символ чего-то иного, сокрытого, глубинного. Это не фрейдовский знак, которому можно найти однозначное соответствие, не зависимо от общей канвы. Нет, симво­лический образ многозначен, и в разных условиях один и тот же образ указывает на разное. И толкование его может быть многоуровневым. Поэтому архетипическое знание — это знание символи­ческое.

Вот ведь как далеко уже уводит нас Юнг от естественнонаучного способа познания. Символы, архетипы... Это совсем другой язык. Язык мифологии и религии. Юнгу удалось возродить интуитивный способ познания, и мифологические, и религиозные поня­тия обрели для современного человека новый живой смысл, престали быть лишь архаическими отвлеченностями, превратившись в источники реального опыта.

Какие же методы предлагает Юнг для проникновения в глубины бессозна­тельного? Это анализ сновидений и актив­ное воображение.

Прежде чем разобрать сущность предлагаемых методов, расскажем вот о чем. Большую часть времени мы помним себя в так называемом обыч­ном состоянии сознания. Оно не всегда было нам свойственно и сформирова­лось в детстве в процессе воспитания, общения с взрослыми. Мы узнали зна­чения предметов, обучились рацио­нальному мышлению. Именно рацио­нальное мышление стало основным способом описания наших восприятий, и на основе его понятий мы общ­аемся друг с другом. Мы осознаем себя как личности прежде всего в обычном сос­тоянии сознания. Од­нако каждый из нас сталкивался и с иным опытом, который не вписывался в рамки обычного состояния сознания. Прежде всего, это опыт сно­видения. Образы сновидений, их при­чудливые сочетания в совершенно неве­роятные события и сцены, снятие огра­ничений простран­ства и времени во снах — все это свидетельствует о том, что в снови­дении мы находимся в необычном состоянии сознания, когда привычные рацио­нальные способы осмысления реаль­ности отступают на второй план. Применение некоторых лекарственных и наркотических веществ также при­водит к необычному состоянию соз­нания. Гипноз, экстаз, медитация — все это разновидности необычных состоя­ний сознания.

Юнг предлагает мягкую методику, связанную с вхождением в необычное состояние сознания. Она названа им «активным воображением». ...Вы сидите в расслабленной позе с закрытыми глаза­ми, ваше дыхание ровное, вы просто наблюдаете возникающие зрительные образы, следите за их свободными трансформациями. Расслабленная по­за, равномерное спокойное дыхание, прикрытые глаза — все это служит мостиком к необычному состоянию соз­нания. Ваш рациональный внутренний диалог затихает, и оказывается воз­можным общение с глубинными, вне-личными пластами души. Они являют себя через символические образы. Пос­тепенно вы учитесь вызывать у себя определенные образы, общаться с ними, получать ответы на возникающие вопросы. «Ответ» коллективного бес­сознательного всегда приходит в сим­волической, образной форме.

Аналогичным образом предлагается работать и со сновидениями. То есть каждый вспоминаемый вами образ сно­видения «разыгрывается», «прорабатывается» в активном воображении.

Отметим, что сновидение можно ана­лизировать по-разному. Там, где фрей­дист увидит указания на сексуальные комплексы, последователь Юнга обнаружит послания коллективного бессоз­нательного. Более того, если вы будете регулярно анализировать свои снови­дения под руководством аналитика-фрейдиста, то ваши сны постепенно станут «фрейдистскими», удобными для фрейдистского прочтения. А если у юнгианца - то «юнгианскими»...

Но возникает вопрос: а ради чего следует приобщаться к глубинам коллективного бессознательного? Нужно ли это человеку? Юнг отвечает, что нуж­но. Объясняет он это тем, что челове­ческая душа непрерывно развивается. При этом она проходит путь от сме­шения, слитости с коллективным бессознательным к постепенной диффе­ренциации, свободной отдельности. Но при этом личность отделяется от кол­лективного бессознательного не механически, как часть от целого, но твор­чески: преобразуясь, восходя к высшему синтезу архетипического содер­жания. Этот процесс роста описывается Юнгом как индивидуация. В своем уз­ком, обыденном «я» человек может осознавать себя как отдельное су­щество. Однако его поступки свидетельствуют о его зависимости от нео­сознаваемых побуждений. В начальной точке индивидуации «я» связано мате­риалом неизжитых личностных комп­лексов. А человек не осознает их содер­жаний. Он наивно полагает, что знает себя. А знает он только свои социаль­ные роли, маску, Персону. Все, что не вписывается в благоприятный образ самого себя, — вытесняется. Но оно не уходит — и беспокоит, мучает неожи­данными поступками, потерей контро­ля, забыванием, различными более серьезными симптомами. Все отрицае­мые черты самого себя составляют Тень личности. Именно так обозначил Юнг совокупность комплексов индивидуаль­ного бессознательного. И вначале чело­век знакомится с материалом Тени, учится его осваивать, осознавать. А, осознавая, включать в обиход, повы­шая, таким образом, гибкость своего поведения. Например, если некто был подчеркнуто вежливым, никогда не до­пускал грубости, даже если сам от этого страдал, то наверняка его Тень проя­вится в образах, связанных с агрес­сивностью, проявлениями гнева. И в сновидениях его могут преследовать чудовища, бандиты, дикие звери. Юнгианский терапевт научит такого человека «общаться» с гневными образами, осознавать их как часть самого себя. То есть сами эти образы «обучат» человека новым, ранее для него недоступным способам поведения. Человек станет более уверенным в себе, сможет проя­вить настойчивость там, где он этого ранее не делал.

Постепенно прорабатывая материал Тени через анализ сновидений и актив­ное воображение, человек приближа­ется к коллективному бессознательному. И первым событием здесь становится встреча с архетипом Женственности (Анимой) у мужчины и архетипом Мужественности (Анимусом) у женщины.

Прорабатывая материал Тени, мы обогащаем свой опыт теми ролями и способами переживания, которые отвергли на более или менее ранних стадиях своего развития как неприем­лемые. Тень устроена по принципу дополнительности к обыденному созна­нию. Тот же принцип дополнительности действует и на глубинном уровне. Са­мая фундаментальная роль, которая, в отличие от ролей социальных, выбира­ется не нами, а самой природой — это пол. Однако если сознание может быть расширено за пределы индивидуаль­ного существования, то оно должно, прежде всего, абстрагировать свою половую принадлежность. На данном этапе личностного роста особое внима­ние обращается на женские (у мужчин) и мужские (у женщин) образы активного воображения и сновидений. Именно с ними ведется внутренний диалог, и они обогащают опыт личности, служат про­водниками в надличный мир коллективного бессознательного.

Апофеозом внутреннего путешествия — индивидуации, по Юнгу, является встреча с Архетипом Самости. Ему предшествует мистический брак, сое­динение мужского и женского начал души. Оно переживается в соответствующих образах и приводит к серьезным душевным изменениям. Человек приобщается к миру коллективного бессознательного, уже не опасаясь быть им поглощенным (как при пси­хической болезни). Заканчивается тера­пия, и начинается спонтанное твор­чество. Архетип Самости часто предстает в образе Мудреца либо в безлич­ных образах — таких, как геометрически центрированный круг с различными узорами. В Индии и на Тибете такие цветные круги служат предметом спе­циальных медитаций и называются Мандалами.

Психотерапевтический процесс у Юнга неразрывно связан с процессом внутреннего роста, алхимического пре­ображения души, тайной индивидуации. Юнг не находит адекватных терминов для описания индивидуации в современном языке. То есть реальный про­цесс у современных людей, происходящий на сеансах психотерапии, не находит себе объяснения в терминах современной науки. Юнг обращается к религиозно-мистическому наследию Востока и Запада. И, главным образом, не к ортодоксальным источникам, а ере­тическим и эзотерическим. С этой точки зрения Юнг может рассматриваться как крупнейший современный ересиарх, а его мировоззрение  — как наиболее яркая и значительная попытка воск­ресения Гнозиса.

Юнг привнес в серые и стерильные кабинеты научной психологии все крас­ки и ароматы мифологии и эзотерики. Психологическая истина перестала быть бесцветным абстрактным поня­тием, формулой, теоремой, а стала жи­вым постижением, драматическим про­цессом, прозрением, просветлением, которое призван пережить каждый, ра­но или поздно... Владелец причудливой виллы на берегу тихого озера был ересиархом с точки зрения религии и диссидентом, маргиналом с точки зре­ния научного сообщества — Карл Густав Юнг, новый гностик.