|
«Солнечный удар» (Россия, 2014, режиссер –
Никита Михалков, автор саундтреков – Эдуард Артемьев, в ролях – Мартиньш
Калита, Виктория Соловьева, Сергей Серов, Алена Спивак-Бычкова, Наталья
Суркова, Денис Васильев, Ксения Попович, Олег Граф, Вадим Головко,
Андрей Попович)
Действие нового фильма Никиты Михалкова разворачивается во времена
Гражданской войны, когда часть офицеров белой армии, отступившей в Крым,
осталась там и была уничтожена новой властью, несмотря на обещание
амнистии. В это трагическое время главный герой, офицер белой армии,
вспоминает историю своего страстного, но короткого романа довоенных лет,
который согревает ему душу, дает силы жить и надеяться.
Для Никиты Михалкова этот фильм является важной вехой в его творческой
биографии: здесь он выразил себя наиболее полно – и свое мировоззрение,
и свои идеалы; здесь собраны самые любимые его образы, высказаны самые
заветные мысли. Он хотел сделать фильм-откровение. Не получилось.
Любовная история не вызывает эмоционального отклика, а философия
прямолинейна и проста; гораздо проще, чем настоящая история и
человеческая жизнь. Фильм лишен внешней динамики, утомительно затянут,
тяжеловесен.
В то время как критики в СМИ и в Интернете писали критические рецензии
на «Солнечный удар», Никита Михалков сделал «ход конем»: показал фильм,
только что вышедший на экраны кинотеатров, по телевизору. Он решил
апеллировать к массам, надеясь на их заступничество и понимание…
Но может ли народ разделить восторг Никиты Михалкова перед старой
империей и дворянским бытом? Откуда этот идеальный образ царского
офицера, который живет в идеальной России, рядом с нарядными утонченными
женщинами и ненавязчивой обслугой? Этот образ чудесного дворянского мира
царит исключительно в голове Никиты Сергеевича; фильм за фильмом он,
смакуя, воспроизводит его.
Откуда взялись его представления о дворянстве? Уж конечно, не из истории
имперской России. Там знали ему цену, и она была невысока. Даже Тургенев,
умевший наслаждаться барским бытом, понимал, что быт этот неизбежно
уходит в прошлое, что историю России начинают писать представители иных
сословий. Можно ненавидеть русскую литературу, но эмоции Никиты
Сергеевича не отменяют «Мертвых душ» Н.В. Гоголя, который уже в середине
19 века подметил постепенную деградацию дворянского сословия. Михалков
смеет оскорбительно отзываться о Н.А. Некрасове, трусливо прячась за
шинелью персонажа своего фильма – мол, не мои это слова, а скорбящего о
России белого офицера. Режиссер унизил не только великого поэта, но в
его лице и участников Великой Отечественной войны, поколение людей,
которые знали цену и любили Некрасова, цитируя наизусть его стихи и
поэмы. В стихах Н.А. Некрасова была правда о крестьянской России,
которая стала творцом отечественной истории 20-го века.
Никита Михалков говорит нам: как безответственны были русские
литераторы, и революция – плод их безответственности! Я расскажу вам
правду о том времени!
Но беда в том, что именно русские литераторы, а не Никита Сергеевич,
чувствовали нерв своего времени, правду своего времени, а их боль
разделяла Россия; Никита же Сергеевич пребывает во власти своих
фантазий. Во второй половине 19 века в России возник кризис, и это был
кризис социальных отношений, который ширился и углублялся. Его никак не
могли преодолеть российские элиты, и к началу 20 века этот социальный
кризис перешел в стадию активного противостояния, при всех
экономических успехах развивающегося в стране капитализма.
Откуда же взялись бесконечно длящиеся грезы Михалкова про дворянскую
Россию, его архаичный монархизм? Никита Сергеевич ссылается на А.П.
Чехова и И.А. Бунина, но в его картинах никогда не было ни Чехова, ни
Бунина, – всегда один Михалков.
В России перед Первой мировой войной монархистов почти не оставалось
(патриоты были, но царя не уважали ни дворяне, ни крестьяне); в
Гражданскую войну белая армия в основном стояла за парламентскую
республику, а не за монархию. В белогвардейских организациях,
образовавшихся после бегства господ офицеров за рубеж, была сформирована
антисоветская идеология, которая с Перестройкой пришла в нашу страну,
отравив ее ненавистью к советской эпохе. Именно белоэмигранты
воспринимали революцию как бунт распоясавшихся хамов, которых надо
пороть и ставить на место, а зачинщиков – расстреливать (позже – стереть
память о них), именно белоэмигранты считали, что власть народа не может
создать ничего хорошего; именно они говорили о репрессиях, из которых,
якобы, состоит жизнь при Советах. Они жаждали, что Гитлер проучит
коммунистов, разгромив Россию. И только наиболее мудрые из эмигрантов
сумели встать над личными обидами, признали величие своей Родины в любом
ее обличье, помогали ей, как могли. Но таких людей было немного.
В Советском Союзе, начиная с 1960-х годов, когда советские люди
почувствовали себя гражданами сильной, стабильной державы, они позволили
себе быть великодушными к противнику. Стали появляться «великодушные»
фильмы о белых офицерах и дворянах, среди которых тоже были патриоты,
болеющие за Россию; стали появляться фильмы о Гражданской войне, в
которой не было правых и виноватых. Это было справедливое кино со
взвешенной, примиряющей позицией. Но подняли голос и поклонники «голубой
крови», ностальгирующие по царской России и белым офицерам. Вот и
зазвучали в романтических песнях под гитару, замелькали на экранах
«поручики Голицыны» и «корнеты Оболенские», люди чести, которых так
невыносимо жалко, ведь «кресты вышивает последняя осень по истертому
золоту» их погон… Это была форма фрондирования в отношениях с
советской властью. В общем-то, игра, но в этой игре формировались
политические мифы. Один из них – кстати, подхваченный в документальном
фильме Никиты Михалкова об эмигрантах – миф о «философском корабле», о
том, что лучшие умы России были уничтожены революцией или выдворены за
границу. Россия, действительно, потеряла конкретных выдающихся людей;
однако человеческий потенциал страны был так велик, что появились новые
ученые, писатели, поэты – из среды тех самых любителей Некрасова,
крестьян, которым не давали развить таланты их бывшие господа. Они
создали великую страну с мощной экономикой, наукой и культурой.
У Никиты Михалкова хорошо получаются сцены из дачной жизни советских
элит, которую он принимает за дворянский быт; в сценах много действующих
лиц, много эмоций, истеричных взрывов, выяснения отношений и интриг.
Благодаря любви автора к дачной жизни и своим героям, благодаря его
чувствительности и эстетическому чувству этот мир, воспроизведенный в
лучших его фильмах, вызывает симпатию и интерес.
Никита Сергеевич – человек сентиментальный и лиричный в глубине души,
поэтому ему близка любовная тема, тема любви-томления и сожаления о
невозможном счастье. Об этом еще он не создал своей главной картины. Он
талантливый камерный режиссер и прекрасный актер. Не нужно ему
претендовать быть «властителем дум». Не по нему эта шапка, и не ко
времени он ее примеряет.
В то время как мир вступает в новую эпоху и думает о новых вызовах,
интеллигенция в России продолжает раскалывать общество, настаивая, что
правда истории может быть только на одной стороне: монархистов или
коммунистов. А время требует завершить эти дискуссии, понять и принять
свою историю – и дореволюционную, и советскую – и, консолидировав
общество, всем вместе идти вперед. Давайте быть реалистами, господа
мастера культуры.
Ольга ЖИГАРЬКОВА
«Психологическая
газета: Мы и Мир» (№11[219]2014)
|
