|
Мир готовится к пилотируемому
полету на Марс. Пора двигаться вперед, замахиваться на дальние горизонты.
А там – она, голубушка, Красная планета, и «есть ли жизнь на Марсе, нет
ли жизни на Марсе – науке пока неизвестно».
Американцы имеют свою собственную
марсианскую программу и играют в песочнице только своими игрушками; мы
же приглашаем в наши проекты всех желающих. В российских программах
участвует Европейское космическое агентство и Китайский центр подготовки
космонавтов.
Удачи и неудачи в деле освоения
космоса у всех на виду; в конце ноября американцы отправили к Красной
планете межпланетную станцию «Марсианская научная лаборатория»; наш «Фобос-Грунт»
не смог выйти на траекторию перелета к Марсу и остался на околоземной
орбите.
Однако приблизительно в то же время
в Москве успешно завершился эксперимент «Марс-500». Не стоит
преуменьшать его значение. Было проделано множество экспериментов,
собрано большое количество данных, которые в настоящее время
обрабатываются. Свои окончательные результаты страны-участники
представят на международной конференции в апреле.
Итак, в Институте
медико-биологических в специальной капсуле в течение 520 суток
моделировали полет на Марс, включавший все этапы перелета к нему, выход
людей на поверхность Красной планеты с выполнением различных заданий, а
затем возвращение на Землю.
Большое значение имели медицинские
и психологические эксперименты. «Человек в полете на Марс будет самым
слабым звеном, – говорит профессор Юрий Аркадьевич БУБЕЕВ, главный
психолог проекта. – Степень надежности техники в принципе известна, а
ситуация с экипажем будет зависеть от того, как его подобрали,
подготовили и поддерживают во время полета».
Без предварительных исследований трудно предсказать, как
скажется долгий перелет на людях: космонавты будут находиться в полной
изоляции, и даже сигнал с Земли станет приходить к ним с задержкой. В
отличие от Международной космической станции (МКС), к которой время от
времени прилетает транспортник с Земли и доставляет все необходимое, к «марсолету»
ничего не подвезут. Экипаж может рассчитывать только на те ресурсы,
которые захватил с собой. Именно такую ситуацию смоделировали в
«Марсе-500». Помимо того, что в космический модуль ничего нельзя было
передать, из эксперимента нельзя было выйти – одним словом, все как в
настоящем полете.
Если какая-то техническая система на той же МКС дает сбой,
можно связаться с Землей, и специалисты подскажут, что делать. Во время
полета на Красную планету невозможно поддерживать непрерывную связь.
Такую ситуацию тоже смоделировали в «Марсе-500». «Вы посылаете
видеообращение и ждете ответа минут 10-15, как во время реального полета.
Психологически это довольно-таки тяжелая ситуация, и мы выясняли, как
она может сказаться на профессиональной надежности космонавта, –
объясняет Ю. Бубеев. – И поэтому главный вопрос, на который должен был
ответить проект, состоял в том, удастся ли человеку в принципе работать
520 дней в условиях полной изоляции».
Было решено тщательно проверить методы отбора и
подготовки космонавтов к полету. Ведь если в корабле соберутся люди,
которые не смогут ужиться друг с другом и вместе работать, это приведет
к непредсказуемым последствиям.
Экипаж собрали интернациональный и исключительно мужской.
В его состав вошли три российских исследователя – Алексей Ситев
(командир экипажа), Александр Смолеевский (исследователь) и Сухроб
Камолов (врач), два европейца – итальянец Диего Урбина (исследователь) и
француз Шарль Роман (бортинженер), а также исследователь из Китая Ван
Юэ.
«Основное внимание при психологическом отборе обращалось
на стрессоустойчивость и неконфликтность, – рассказывает Ю. Бубеев. –
Перед экспериментом мы провели тренинг по сплочению команды. Испытатели
должны были проявить себя в экстремальных условиях – в зимнем лесу.
Стоял конец февраля 2010 года, снега в лесу нанесло по грудь, а ребятам
надо было ходить за дровами, выполнять задание по транспортировке
условно пострадавшего. Им нелегко приходилось».
За 520 дней серьезных конфликтов в команде не возникало.
Важную роль в этом сыграл командир, Алексей Ситев. «Он как-то мягко и
мудро всеми управлял, – констатирует психолог. – Каждый из участников
был личностью, и, естественно, никакие директивные методы управления с
ними не проходили. Алексею Ситеву удавалось быть авторитетным и избегать
борьбы за лидерство: где-то приходилось жертвовать своими амбициями,
где-то поправлять участников команды. В общем, он умело выруливал в этой
ситуации. Сильными лидерскими качествами отличался Сухроб Камолов.
Удавалось направлять его неуемную энергию в мирное русло: он возглавил
“профсоюз” экипажа и от имени всей команды высказывал претензии группе
управления, если были огрехи в работе. Командиру это делать не всегда
удобно, а наличие такого энергичного “профсоюзного” лидера позволяло
канализировать скапливающуюся негативную энергию».
Психологические испытания
Программа психологических исследований включала 26
проектов, предложенных большей частью отечественными психологами и
Европейским космическим агентством (ЕКА), однако были эксперименты от
Китайского центра подготовки космонавтов, Испании и США.
Ю. Бубеев набросал общую картину психологических
исследований: «Мы использовали методы психологического тестирования,
изучали, как менялись личностные ценности по ходу проекта. Следили за
изменениями психической работоспособности, уровнем стресса. Я изучал
роль неосознаваемых реакций, когда человек адаптируется к условиям
изоляции.
У нас была интересная методика по анализу
видеоизображения. Участники “полета” проводили групповые дискуссии по
заданной теме, а мы потом анализировали картинку: смотрят ли они в глаза
друг другу, на каком расстоянии садятся, какие позы принимают. Это
позволяло оценить, как складываются их отношения. Во время этих
обсуждений мы писали также звук (обычно разговоры космонавтов не принято
слушать) и анализировали содержание дискуссии, кто и какие высказывал
предложения, насколько активным было обсуждение и в какую сторону
двигалось.
Очень важную информацию давала видеозапись поведения
экипажа во время завтрака – кто с кем сел, с кем разговаривал.
Ребят обучили приемам аутогенной тренировки, и мы
смотрели, как влияют такие регулярные занятия на их состояние. При этом
регистрировали пульс, уровень тревожности, самочувствие, настроение.
Конечно же, применяли методы классической психологической
поддержки – приборы аудиовизуальной стимуляции головного мозга. С
помощью света и звука они помогали экипажу взбодриться или
расслабиться.
Очень перспективным оказалось использование новых методов
управления своим состоянием, основанных на технологиях виртуальной
реальности.
У всех участников имелись свои способы противодействия
стрессу. Кто-то собирался использовать метод Хасая Алиева “Ключ”,
правда, мешало то, что в личных каютах было мало места, а в других
помещениях стояли видеокамеры. Под их прицелом они стеснялись делать
упражнения: не хотели показывать, что им не очень хорошо.
Для меня было удивительно слышать от российских
участников, что эксперимент им дался довольно легко, потому что они
прошли армию».
Интересно, что помимо внешних методов борьбы со стрессом,
Сухроб Камолов упомянул в разговоре с журналистами самодисциплину.
Видимо, волевое начало у членов экипажа играло большую роль.
Китайскому космонавту помогали занятия каллиграфией. Это
успокаивало его. «Ван активно обучал всех писать иероглифы, и ребята
одно время с интересом этим занимались, но потом, по их словам, достигли
предела, за которым стало трудно постигать китайскую грамоту», –
рассказывал Ю. Бубеев.
Вообще же перед началом эксперимента все участники
строили грандиозные планы по изучению иностранных языков. Но, видимо,
ситуация к этому не располагала, и результаты оказались более чем
скромными. Как признался Алексей Ситев, английский он освоил лишь на
уровне первого класса, а иностранцы не смогли выучить русский язык.
Правда, Диего Урбина сказал на пресс-конференции, что поразил свою маму
тем, что в московском ресторане, куда они пошли после эксперимента, он
сделал заказ на русском языке…
В полетах на Марс невозможно будет жить на одних
концентратах. Поэтому экипаж выращивал на борту салат, клубнику, перец и
даже цветы (в эстетических целях).
«Каждый был обязан поливать и ухаживать за растениями. У
ребят стояли датчики позиционирования, и по тому, сколько времени они
проводили в оранжерее, мы понимали, для кого из них это было дежурным
занятием, а для кого – приятным времяпрепровождением», – добавляет
психолог.
Как избежать конфликтов?
«Если у ребят накапливалась агрессия, утомление, то они
сами чувствовали, что недопустимо изливать ее друг на друга. Как же быть?
В реальных полетах космонавты, чтобы не ругаться между собой,
конфликтуют с Центром управления полетом. Поэтому здесь, если кто-то из
группы управления экспериментом “подставлялся”, команда этим
пользовалась. Мы прекрасно понимали подоплеку их претензий и без
возражений принимали вину на себя, – рассказывал Юрий Аркадьевич. –
Особенно тяжело приходилось психологам, которые все время были на связи
с экипажем. Таких психологов было два, от нас и от ЕКА. Если возникали
сбои, друзья и родные долго не отвечали на письма, все шишки валились на
психолога, вроде как письмо потерялось, и он виноват. Друзей, кстати,
приходилось подстегивать, чтобы они чаще писали. Вообще роль этих писем
была велика. На МКС дело обстоит даже проще, там есть возможность
позвонить, а здесь такой возможности не было.
Труднее всех в эксперименте пришлось китайцу. Ему не с
кем было поговорить на родном языке. Его поддерживал не свой, а
российский психолог, и потом, мы не могли его снабжать китайскими
фильмами и книгами, которые ему нужны, а китайская сторона не всегда
оперативно откликалась на его запросы. Так что у него был более узкий
круг средств психологической поддержки».
Рок-бэнд на борту
«Диего Урбина оказался любителем пения под караоке. У
него неплохие вокальные данные, он играет на различных музыкальных
инструментах и организовал на борту рок-группу. Диего пел, Шарль Роман и
Сухроб играли на гитарах, Ван Юэ – на барабанах. Одно время Диего был
предрасположен к российскому репертуару, и ему кто-то сказал, что
“Мурка” – это популярная русская народная песня, так что он пел ее на
радость нашим ребятам, – смеется Ю. Бубеев. – Однако чаще Диего
склонялся к исполнению эстрадной классики.
У ребят в каютах были компьютерные игры (они сами их
подбирали), а в кают-компании – игровая приставка и большая плазменная
панель, чтобы они могли играть вместе.
Особенно сложный период начался после виртуальной высадки
на Марс. Это как у моряков: самый трудный – путь домой. Члены экипажа
устали, всю аппаратуру, эксперименты уже знали, каждый уголок
пространства модуля был ими изучен. Наиболее интересное, ответственное,
к чему готовились – высадка на Марс – уже позади. Порой им явно было
тяжело… В свободное время ребята предпочитали уединяться у себя в каютах,
реже выходили для совместного просмотра фильмов, поэтому нам приходилось
крутиться с психологической поддержкой, увеличивать число контактов с
домом, с друзьями, больше поставлять им фильмов, песен, записей
телепередач».
«Космическая» диета
За время пребывания на станции ребята сильно похудели. Им
нужно было чем-то увлечься, и они решили привести себя в хорошую
физическую форму к моменту выхода из корабля. «Желанием похудеть первым
заразился Сухроб, а потом это приняло характер эпидемии. Они усиленно
качались на тренажерах, ограничивали себя в еде. И достигли, надо
сказать, хороших результатов», – добавляет психолог.
Любовь к лапше и другие культурные различия
Различия в культурах не сказывались на качестве
выполнения работ, но в быту были заметны. Ван Юэ не мог привыкнуть к
европейской кухне. Ему не хватало острых блюд, лапши и риса.
Европейцы теоретически знали, что главный праздник в
России зимой – Новый год, а не Рождество, но все равно были удивлены,
когда столкнулись с этим на борту. Зато наши ребята к новогоднему
празднику сделали елку. А уж китайский Новый год отмечали потом всей
командой с большим энтузиазмом.
Ю. Бубеев сказал, что наши испытатели и европейцы
различались своим отношением к информации: «для западных участников
большое значение имел интенсивный информационный обмен. Они ежедневно
писали десятки писем, запрашивали телепередачи, сериалы. А для наших
информация значила гораздо меньше. Мы два-три раза в неделю присылали им
сводки новостей, выдержки из телепередач. Александр Смолеевский,
например, собирал материалы для диссертации и активно запрашивал нужные
ему сведения, а новостями мог не интересоваться по нескольку месяцев.
Однажды в течение недели мы моделировали отсутствие связи с экипажем.
Так наши участники потом сказали, что были очень довольны, что ”мы от
них отстали”. А европейцы страдали».
Самые неожиданные результаты
«Мы полагали, что экипаж покинет макет корабля утомленным,
изможденным, а они вышли в очень неплохом состоянии и адаптировались за
считанные дни. Пока еще рано говорить об окончательных результатах, но
складывается впечатление, что участники значительно легче перенесли
трудности эксперимента, чем мы себе представляли. Где-то за неделю до
конца проекта я говорил со Смолеевским, и он сказал, что, мол, мы только
ко всему привыкли, у нас еще тут много продуктов и неплохо живется, а вы
нас уже отсюда выгоняете. Давайте еще до весны останемся. Это была шутка,
но шутка многозначительная.
Конечно, были проявления утомления, астенизации. Наличие
сложной, амбициозной цели подхлестывает человека и не дает ему впадать в
депрессию, и мы старались поддерживать у экипажа ощущение значимости
того, что они делают для науки, передавали, что о них пишут СМИ. Это
придавало им силы преодолевать трудности.
Кстати, парадокс, но зарубежная пресса писала о
“Марсе-500” гораздо больше, и интерес к эксперименту в других странах
был выше, чем у нас. Иностранные участники получали массу писем, вели
дневники в “Твиттере” и “Фейсбуке”, у них появилось множество фанатов.
В целом экипаж блестяще справился со стоящими задачами,
не было никаких серьезных, сказывающихся на работоспособности
конфликтов. Они сохранили нормальные, дружеские отношения друг с
другом».
Что дальше?
Перед реальным полетом на Марс еще многое предстоит
прояснить. «В межпланетном пространстве корабль выйдет из-под влияния
магнитного поля Земли – надо смоделировать влияние этого гипомагнитного
фактора. По предварительным данным, он будет отрицательно влиять на
самочувствие людей.
Остается вопрос по гендерному составу будущего экипажа.
Неясно, стоит ли брать в полет женщин, подвергать их такому тяжелому
испытанию. Да и вероятность образования всяческих “геометрических фигур”
может усложнить выполнение исследовательских задач в космосе, – считает
Ю. Бубеев.
– Безусловно, удачи стимулируют развитие, поэтому так
важен успех “Марса-500” для развития отечественных космических программ.
Неудача с “Фобос-Грунтом” может стимулировать работу по повышению
надежности техники, но при неблагоприятном развитии событий есть
вероятность, что чиновники получат козыри по замораживанию дальнейших
исследований».
Будем надеяться, что подготовка к полету на Марс
продолжится. Ученые полагают, что реальная возможность отправиться на
Красную планету появится в 2030-х годах. Так ли это, и что нового мы
узнаем о человеке и космосе – ждать осталось недолго.
Интервью провела Ольга ЖИГАРЬКОВА
В материале использованы фотографии автора и Олега
Волошина (© ИМБП).
«Психологическая
газета: Мы и Мир» (№12[184]2011)
|
